Проклятие Фараона. Надежда Александровна Дорожкина

лицам, добавляя им мрачной выразительности.

      Внутри храма стоял тяжелый запах благовоний и ладана. Птахемхеб, окружённый своими приближенными, ждал Рамесу у алтаря, над которым возвышалась величественная статуя Исиды с распростертыми крыльями, символизирующими защиту и мудрость. Верховный жрец медленно поднял руку, призывая к тишине, когда фараон приблизился.

      – Фараон Рамесу, избранный богами правитель, мы рады, что ты принял наш зов, – начал Птахемхеб с глубоким поклоном. – Наш долг как служителей Исиды – предостеречь тебя и передать волю богов.

      Рамесу оставался невозмутим. Он знал этот тон – мягкий, почтительный, но в то же время властный. Это был голос, подчинявший даже самых сильных правителей.

      – Говори, Птахемхеб, – ответил он. – Если боги хотят передать мне свою волю, я готов её выслушать.

      Птахемхеб сделал знак, и все жрецы, кроме самых близких его помощников, отступили на почтительное расстояние, оставив его и фараона почти наедине. Лишь шёпот мантр оставался слышен, создавая фоновую мелодию, словно сама Исида прислушивалась к их разговору.

      – Как тебе известно, великий фараон, – сказал Птахемхеб, – смерть царицы Нефрет не случайна. Небо послало нам знамение, и боги требуют от нас соблюдения древнего пророчества.

      Рамесу сдержанно кивнул, пряча горечь в сердце. Поражение, которое он испытал, потеряв Нефрет, всё ещё было слишком свежо, а теперь жрецы пытались преподнести её смерть как исполнение неведомой судьбы.

      – Продолжай, – только и сказал он.

      – В древних свитках записано: когда правитель теряет свою первую жену, чтобы сохранить мир и процветание, он должен последовать воле богини и взять в жены жрицу, отмеченную ею. Лишь так, – Птахемхеб сделал паузу, чтобы дать вес своим словам, – можно будет избежать засухи и гнева Нила, который может покинуть наши земли.

      Фараон вглядывался в лицо жреца, пытаясь понять, действительно ли он верит в эти слова или лишь стремится манипулировать правителем. За годами службы, он знал, как хитры и искусны жрецы в своих играх, пряча истинные цели за завесой древних пророчеств и волей богов.

      – И кто же эта жрица, отмеченная богами? – спросил Рамесу, стараясь сохранить спокойствие.

      – Её зовут Ахатепа, она – служительница Исиды, выращенная и воспитанная храмом с детства, – ответил Птахемхеб. – Она благочестива и чиста сердцем, её душа отдана богине, и она сможет принести процветание твоему царству.

      Рамесу молчал, его лицо оставалось непроницаемым, но внутри него росло негодование. Он знал Ахатепу: молодая, красивая и набожная, она была верной служительницей храма, но не той женщиной, которой он готов был бы доверить место рядом с собой на троне.

      – Ты хочешь сказать, что если я не последую этому «пророчеству», меня ждут бедствия? – с лёгкой насмешкой в голосе уточнил фараон.

      Птахемхеб не смутился. Он выдержал взгляд Рамесу, затем слегка