Бег против ветра. Шаира Тураповна Баширова

улицу.

      – Я поеду с ней, – быстро сказал Глеб.

      – Зачем это понадобилось? Никто не поедет, – возразила Анастасия Павловна.

      – Мама! Поезжай, Глеб. Когда прояснится всё, возвращайся сюда, я здесь буду, – сказал Константин Николаевич.

      – Вы вперед поезжайте, я на своей машине следом поеду, – сказал Глеб врачу.

      Проводив их, Анастасия Павловна с сыном вернулись в дом.

      – Мне поговорить с тобой надо, мама, – сев на диван на террасе, сказал Константин Николаевич.

      – Давно пора. Рассказывай всё, ничего не скрывай от меня, коль привёл ко мне эту особу, – недовольно сказала старушка, сев рядом с сыном.

      Константин Николаевич внимательно посмотрел на мать и взял её руку в свою.

      – Глеб сбил эту девушку, когда она только приехала из своей деревни. Да что приехала… сбежала оттуда. Я запрос дал, ну ты знаешь, мои приказы точно исполняются. Просто и я был удивлён, что такая юная и выкидыш. Как оказалось, девочку много месяцев насиловал её отчим, но перед тем, он хладнокровно задушил её мать, свою жену, значит. Как выяснилось, он настолько подавил волю этих несчастных, что они молча сносили обиды и издевательства и очень боялись его. Говорят, мужчина был жестоким и неадекватным, можно только представить себе, что он делал с этой девочкой. Но видимо, терпению девочки пришёл конец и однажды, под самое утро, когда этот зверь, так называемый отчим Ульянки, совершенно пьяный уснул, перед этим поизмывавшись над ней, решение сделать то, что она сделала, скорее всего пришло спонтанно. Она просто хотела сбежать далеко, чтобы её не смогли найти. Так вот, перед тем, как уйти… ты только держись, мама, хорошо? – обеспокоенно посмотрев на бледное лицо матери, сказал Константин Николаевич.

      – Я в порядке, говори, – ответила Анастасия Павловна.

      – Так вот… перед тем, как уйти, Ульянка, схватив большие портняжные ножницы своей матери, отрезала всё хозяйство этого зверя, – произнёс Константин Николаевич, тихонько сжав холодную от волнения руку матери.

      – Какое хозяйство… Господи… не хочешь же ты сказать… что она отрезала ему это… ну… – со страхом бормотала старушка.

      – Видимо, этот зверь с ней такое творил, что она была в неадекватном состоянии и готова была на всё. Ведь по сути, она ещё ребёнок, мама. А выйдя из поезда, не зная, куда идти, она и попала под удар машины Глеба, хотя ехал он на положенной скорости. Девушка была напугана и видимо ничего не соображала от перенесённого стресса, – сказал Константин Николаевич.

      – Бедный ребёнок. Что же нелюдь этот, изверг что ли? Да разве ж так можно… а я грешным делом подумала, что она гулящая, – с широко раскрытыми глазами, растерянно говорила Анастасия Павловна.

      – Теперь ты понимаешь, почему я её привёл к тебе? Почему пожалел девочку? Ты педагог, надеюсь, с твоим тактом и воспитанием, знанием детской психологии, ты поможешь девушке вернуться к нормальной жизни, – сказал Константин Николаевич.

      – Да, конечно… если бы ты сразу мне рассказал всё, сейчас она не лежала бы в больнице. Что же я наделала… думала, полежит