Обреченный мир. Аластер Рейнольдс

И десятку свою заберите!

      – Остановишь – застрелю, – процедила Мерока, повернулась к окну и, высунувшись, снова открыла огонь.

      Стреляй она прямо из салона, Кильон точно оглох бы.

      – Ты не работаешь, как положено, – обратился он к пистолету. – В чем дело?

      – Предыдущие выкладки основывались на зональной стабильности, – медленно ответил тот; голос звучал глухо и неестественно. – Фиксирую переход в нижнюю зону. КПД при режиме энергопотребления… в данный момент… составляет двадцать два процента… и снижается. Я приду в нерабочее состояние… через тридцать пять… минут. Функциональность… значительно уменьшится… через восемь минут. Для поддержания оптимальной функциональности… я отключаю… все… вспомогательные функции… все вспомогательные функции… все вспомогательные функ… функ… функ…

      Пистолет умолк.

      В их такси попали еще дважды. Мерока ответила очередью. Кильон высунулся в окно со своей стороны и жал на курок до тех пор, пока пистолет не выпустил малиновый луч. В дорогу он попал или в преследователей – Кильона это уже не волновало. Пассажир того такси хочет его убить – это перевешивало все контраргументы.

      Вдруг такси круто взяло влево. Мерока отстранилась от окна и в очередной раз сменила магазин.

      – Я что, велела поворачивать влево?

      – Там колея кончалась, – пояснил таксист.

      – Поворачивай вправо!

      Мерока высунулась в окно и снова открыла огонь.

      Таксист крутанул руль вправо, контактный башмак оторвался от колеи, и такси рвануло вперед на аккумулированной энергии маховика. Их обстреливали справа – пули так и стучали в дверцу, – потом им удалось укрыться в темном проулке. Первое время маховик давал им преимущество, но его затихающий гул подтверждал: они неуклонно теряют скорость. Кильон рискнул обернуться и не удивился, увидев, как другое такси съезжает с трассы, как тускнеют обесточенные фары. Высунувшись из окна, он попробовал стрелять из ангельского пистолета. Лишь с шестой или с седьмой попытки пистолет полыхнул малиновым, но луч погас, не коснувшись машины преследователей. Такси Кильона сбавило скорость: водитель объезжал машины-развалюхи, брошенные на пустынной улице. Бампер душераздирающе визжал, «целуя» металлические бока развалюх. При каждом «поцелуе» такси теряло скорость: маховик не мог разогнать машину до прежнего уровня. Утешало только то, что второе такси приближалось к той же полосе препятствий.

      – Дальше не поеду. – В голосе таксиста слышалось отчаяние. – Хоть казните меня! Мы вот-вот окажемся на нейтральной территории. Еще секунда – и это почувствуется.

      – Не останавливайся. – Мерока была неумолима.

      – Я вырублюсь. Плохо переношу зональные сдвиги.

      Кильон отложил ангельское оружие – неизвестно, пригодится ли оно еще, – запустил руку в докторскую сумку и вытащил пузырек. Высыпал на ладонь шесть белых таблеток и протянул через отверстие в стеклянной перегородке:

      – Возьмите! – Кильон надеялся, что его голос звучит властно