Обреченный мир. Аластер Рейнольдс

руку за спину и через одежду потрогал место, где следовало быть жесткому выступу лопатки. Вместо него нащупывалась мягкая злокачественная опухоль-«почка». Точно такая же симметрично располагалась с другой стороны.

      Он годами спасался химиотерапией, накачивался коктейлем лекарств, чтобы замедлить обратную мутацию. Когда перестало помогать, обратился к Фрею. Нелегальные операции, проводимые в убогом флигеле «Розового павлина», не давали прорезающимся крыльям прорастать. Каждые двенадцать месяцев крылепочки тщательно срезались, раны зашивались и перевязывались. Потом рост крыльев ускорился, операции пришлось делать каждые шесть месяцев, потом каждые три.

      На этот раз ее не успели сделать в срок.

      Когда Мерока и Кильон сошли с поезда, тепловоз уже сменили черным паровозом, пыхтящим, как дракон. На следующем участке пути поезд повезет он. Замена происходила как по часам: одна и та же процедура повторялась веками.

      – Может, зря мы сошли, – засомневался Кильон, когда они с группой других пассажиров брели к зданию вокзала.

      – По-любому рискованно, – пожала плечами Мерока. – Сейчас мы, по крайней мере, не заперты в поезде, как в клетке.

      Откуда-то сзади донесся вопль, за ним – крики и нарастающий ропот толпы.

      – Кажется, труп обнаружили. – Кильон вздрогнул, но постарался не сбиться с шага.

      – Глянь-ка, что там, – глухо проговорила Мерока.

      Кильон опасливо глянул через плечо. У вагона, в котором отгремела бойня, толпились железнодорожники и пассажиры, в том числе и подвыпившие бизнесмены. Люди громко кричали, показывали пальцами. Седоусый мужчина в форме свистком подал условный сигнал, резкие звуки эхом отражались от высокой металлической крыши вокзала. Из задней двери вагона появились двое, поддерживающие толком не оклемавшегося проводника.

      – Вон они! – завопил один их бизнесменов, указывая на Мероку и Кильона. – Они ехали в нашем вагоне! Это они убили того мужчину!

      Кильон медленно обернулся, изображая искреннее недоумение: мол, он понятия не имеет, в чем его обвиняют.

      – Вы что-то хотели сказать… – начал он, сам чувствуя фальшь.

      – А ну стоять! – гаркнул чернобородый тип в форме – старший проводник, начальник станции или агент железнодорожной полиции.

      Он неспешно приближался к Кильону и Мероке, на ходу отстегивая что-то от пояса. Длинноствольный табельный револьвер! Бородач сжал его обеими руками и прицелился в подозреваемых.

      – Стой, не то стрелять буду! – провозгласил он, подражая герою боевика.

      – Дело труба, – вздохнула Мерока и снова полезла за оружием.

      – Хватит убивать, пожалуйста! – взмолился Кильон.

      Бородач пальнул в воздух, спугнув с крыши птиц и летучих мышей. Темные крылья так и захлопали.

      – Последнее предупреждение. Остановитесь немедленно!

      Мерока что-то в него швырнула, и на миг Кильону показалось, что это леденец или стеклянный шарик. «Леденец» приземлился у бородача под ногами. Грохнул взрыв, и в воздухе