Чёрный Ангел Серафимы. Яна Шталь

чтобы забрать Соньку и Марину. Мы обнялись, и они быстро пошли вверх по лестнице. Оказывается, наш предбанник и баня находятся в подвальном помещении, то-то окошки здесь под самым потолком. Сонька с Маринкой еще уехать не успели, а я уже затосковала. Мне показалось, что я одна во всем свете, заключена в предбаннике, как Граф Монте-Кристо в замке Иф, и так и скончаюсь здесь, потому что подкопы делать не умею. И однажды холодной ветреной ночью Юра Кнут с дружками завернут мой труп в мешковину и выбросят в реку или закопают в овраге. От жалости к самой себе я заплакала. Из глаз полились слезы, да такие, что и не остановить.

      Я стояла посреди предбанника, закрывала лицо руками и плакала, как полная идиотка. И тут дверь открылась, и вошел Саша. Я не знаю, что он подумал, но только испуганным голосом спросил, не обидел ли кто меня, подошел, обнял и крепко прижал к себе. От его рубашки приятно пахло, он был теплый, а руки так просто даже горячие, и мне было так хорошо, что я снова заплакала, уткнувшись носом ему в грудь. И тут он начал меня целовать в голову, лоб, глаза, щеки, шею, а потом в губы. И поцелуи эти жалили меня как укусы, да так, что у меня перехватывало дыхание и начали подкашиваться ноги. Я испугалась. Он не целовал меня, он присваивал и клеймил. Не было нежности или любви в его поцелуях, и я чувствовала непонятный страх. Мне казалось, что та часть меня, куда он меня поцеловал, больше уже не принадлежит мне. Мне казалось, что каждый его поцелуй выжигал мне кожу. Я резко его оттолкнула и посмотрела ему в лицо. Темный румянец на щеках, но ровное дыхание и тяжелый взгляд исподлобья. Он не убрал своих рук с моих плеч, просто стоял и смотрел.

      – Саша, ты что, любишь меня? – храбро спросила я и посмотрела ему в глаза. Он не отвел взгляда, только слегка усмехнулся полупрезрительной усмешкой.

      – Почему вы, женщины, всегда задаете дурацкие вопросы и всегда в неподходящий момент, а потом страдаете, плачете, упрекаете? Ты хочешь знать, люблю ли я тебя? Так я отвечу, пожалуйста. Нет, я тебя не люблю! Тебе стало легче? Я тебя не люблю, но ты родилась для меня. Я это понял, когда тебя увидел в первый раз. Все очень просто. Ты любишь свою руку или ногу? Да нет же, тебе это и в голову не приходило, это просто твоя нога и твоя рука, но если тебе отрежут ногу, например, ты будешь чувствовать боль и неудобство от ее отсутствия, не сможешь функционировать, как раньше, не сможешь бегать, прыгать и так далее. Вот такое чувство испытываю я, когда тебя нет рядом. Мне больно и неудобно жить. Можно, конечно, поставить протез, но хромота останется, она не исчезнет, потому что это не моя нога – ты понимаешь?

      Меня бросило в краску от унижения и от этой его полупрезрительной усмешки, и от этой его лекции. Какая же я дура! Ведь сказала же мне Маринка не расслабляться, потому что Сашка совсем не прост и клетки ненавидит, а я лезу с глупыми вопросами, потому что люблю ясность во всем. «За что боролись, на то и напоролись», как говорил мой дед давным-давно, рассказывая про развал