Бессоница в аду. Лариса Васильева

рядом с его кружкой и встала сзади Хана. Подняла воротник его халата и прямо через ткань принялась осторожно массировать шею. Хан сначала болезненно кривился, но терпел. Потом боль, по-видимому, отступила, и он немного расслабился, выражение его лица смягчилось, он чуть-чуть постанывал то ли от боли, то ли от удовольствия.

      – И больно, и приятно…

      Руки у Маши быстро устали, она опустила их, отдыхая, он оглянулся и опять понимающе кивнул:

      – Отдохни и еще немного помни.

      После массажа они молча допили свое молоко.

      С лестницы донесся шум, потом кто-то гулко прошлепал по коридору, подергал запертую дверь столовой.

      – Кто там? – спросил Хан, с дивана не было видно этой двери.

      Подошла Надя:

      – Вот суки, жрать хочу, а столовка закрыта. А вы тут что, воркуете? Я смотрю, ты, Хан, мужик не промах, трех девок взял и еще тетку окучиваешь? Где тут у вас можно пожрать?

      Хан поднялся и отвесил ей такую оплеуху, что она осела на пол, а он тут же ушел, не прощаясь и не оглядываясь.

      Мария помогла Наде подняться и тоже пошла к себе, а Надя постояла в одиночестве, громко сказала вслед скрывшемуся Хану: «Вот б…!» – и пошла на свой этаж.

      На этот раз Мария заснула быстро, не помешал даже дружный храп соседок.

      День принес новые неприятности. Мария не привыкла, чтобы ей отдавали приказания все, кому не лень, а тут испытала в полной мере, что это значит – находиться в самом низу социальной лестницы. Олег Аркадьевич распределил вновь прибывших на рабочие места. Те, кто попал в «жены» к ученым, к врачам, оказывается, освобождались от трудовой повинности, им вменялось в обязанность только следить за порядком в квартирках и ублажать своих повелителей. Остальные девушки получили направления на общественно-полезный труд, причем «жены» лаборантов сами выбирали себе места работы, согласно своим склонностям, а вот девчонкам, попавшим к охранникам, не повезло, им доставались совсем непрестижные, на взгляд горожанок, места – работа на ферме, на сыроварне, маслобойне, в колбасном цеху, на огороде. Последними распределялись Мария, Галя и Валя. Старушка Наталья нигде не работала, Мария думала, что и Валю освободят от трудовой повинности, но та возмутилась: «А я, что, буду сидеть, смерти ждать? Нет, уж лучше робить». Она привыкла вкалывать всю жизнь, и сейчас не могла остановиться… И ее направили вместе с Галей в прачечную. Мария попала на кухню. Чуть раньше туда угодила еще одна молоденькая девушка, Лена. Вдвоем, они должны были помогать поварихе Шуре.

      В ожидании завтрака у закрытой двери столовой толпился народ. Мария накрывала столы и через стеклянную дверь мельком поглядывала на собравшихся людей. Девчата здоровались, переглядывались, перебрасывались шутливыми замечаниями по поводу первой брачной ночи. Спустились девушки Хана, на чей-то вопрос: «Ну как?» – Лика сразу громко ответила: «Класс!». Надюха сплюнула:

      – Вот б…, а мне не повезло! Да таких мужиков, как этот Слава,