Я об этом подумала, сэр. Валерия Василевская

от брезгливости, я неловко испачкал супругу (фу, какое противное слово!) сладко-кислым трюфельным соусом. Зато бюрократ похвалил: на листе появились отчетливые папиллярные загогулины. Мы чиркнули стилусом подписи, свидетели роботы чинно сканировали свои чипы.

      Удивил дворецкий – достал из отверстия на груди шкатулку для драгоценностей. А в ней – шикарные кольца и, дань марсианской моде, два обручальных браслета из солнечного алозория. С гравировкой: «Душке Козетте от влюбленного А.С.Р.» и «Супругу Альберту Сарану от безумно влюбленной Козетты».

      – Сэр Герберт велел передать, – поклонилась учтиво пластмасса, напичканная электроникой.

      Ну папочка и пошляк! Заковыристо издевается!

      – Когда?

      – Четвертого августа, перед вашей встречей на крыше.

      Он сам сделал мой выбор заранее! Не иначе, вступил в гнусной сговор с продуманной секретаршей! Горечь плетью хлестнула по черепу, я задергался, захрипел, но «влюбленная душка Козетта» стояла уже далеко. Любовалась левой рукой, украшенной атрибутами великого женского счастья, и впервые пятно ее щек расплывалось взволнованны, розовым.

      – Черт с тобой! – Я хлопнул дверями и направился к малым компьютерам.

      За неделю я продублировал вершину горы Агамург, усмирил мечом города, и, о трепетный миг сладострастия!, возложил сундуки самоцветов перед троном моей Королевы. Альбертина томным движением подняла кружевную вуаль и изволила одарить раба благосклонной улыбкой. Я был счастлив! Я растворился в безмятежном блаженстве сближения с легкокрылой, недосягаемой…

      Жизнь испортила Эддингтон. Она мягко, одну за другой, отключила цепи компьютеров и еще полчаса выводила мое кисельное тело из состояния транса.

      – Я вынуждена, сэр Альберт, напомнить вам о возложенных на нашу семью обязательствах.

      Что за чушь? Ну да… Что-то с папочкой… Я попробовал вялой рукой зафиксировать чашку какао… Наклонился, отпил со стола.

      – А… нельзя без меня?

      – Невозможно. Нас ждут в Центре счастливой семьи «Маленький ангелочек».

      – Пошлость какая…

      – Позвольте не согласиться с вами, сэр. Наши дети – сошедшие ангелы.

      – А я полагал – бесята.

      Эддингтон… Пардон, леди Зу, так она назвала себя прессе, приказала роботам тщательно вымыть сэра и упаковать в элегантный черный костюм. Любимое мягкое кресло само повезло меня в недра золоченого лимузина. Я, призна́юсь, не инвалид, но пускай никто не рассчитывает, что сделаю лишний шаг в направлении их муторных целей.