Жнец. Швец. Игрец. Борис Георгиев

раз я не хочу. Это моя жизнь.

      – По закону ты должен выполнить задание и предоставить память в полном объёме, иначе твоя личность будет уволена, а память станет собственностью администрации Системы Пересадочных Станций.

      – Вся, кроме последней реализации.

      – Вся, с последней реализацией включительно. В закон внесена поправка в части касающейся твоей последней реализации.

      – На каком основании?! – возмутился Жнец.

      – Параграф двести сорок девять дробь семь, пункт омега.

      – Информация, угрожающая безопасности системы?! Что за чушь?!

      – Без эмоций. Да, такая информация содержится у тебя в памяти гуманоида. Поэтому прекрати сопротивляться, это бесполезно. Дай мне выполнить задание согласно закону, и ты останешься бессмертным.

      – А если я не захочу?

      – Тогда я получу его память после твоей смерти, возьму на работу нового Жнеца, а тебя уволю.

      «Ему очень нужна память Ноя, – понял Жнец. – Он торопится, чего-то боится. Учредитель напуган?! Значит, дело серьёзное. После смерти Ноя всё равно ведь получит память, чего ему бояться? А, я понял. Время поджимает, информация нужна срочно. Ну нет, начальничек, ничего я тебе не дам. А вытащить силком почему-то не хватает у тебя мо́чи. Почему?» Жнец пытался вспомнить. Из ментальной сферы пришёл ответ: хулз-эк-хулз, лицом к лицу. Ему не хватает сил, потому что он со мной не хулз-эк-хулз. Прилип к днищу, тупой моллюск. Жнец тут же пожалел, что подумал об этом. А может, Учредитель сам догадался, что надо делать, и потащил тело Ноя наружу. Жнец цеплялся за руль, за поручень, за что попало. Яхту, бросило набок, чуть не перевернуло, ударило бортом, она выровнялась.

      – Ничего у тебя не выйдет, начальник, – злорадствовал Жнец. – Окошки тут узкие.

      «Он залезет на корпус. Всё равно до меня доберётся», – жадно глотая воздух, подумал он. Нажим щупалец ослаб, но не настолько, чтоб вырваться. Попало головоногому из водомёта под мантию? Хорошо бы, подумал Жнец, но сразу же понял – нет. Радоваться нечему. Грязно-бурое щупальце толщиной с мачту шарахнуло в лобовое стекло. Трещины, трещины! «Электра» зарылась носом, потом осела. «Он лезет верхом на корпус, хочет лицом к лицу. Надо позвать…» Жнец не смог крикнуть, в рот сунулась слизкая гнусь. Щупальце? Всё-таки он меня задушит, отвлечённо подумал Жнец. Глотку свело спазмом, он сжал челюсти. Что-то хрустнуло в зубах, брызнуло, потекло… «Кто ещё кого перекусит», – задыхаясь, думал Жнец. Пелена перед глазами, звон в ушах. И вдруг: «Данг!» – что-то ударило «Да-да-данг!» «Да-данг!». Как сквозь вату Жнец услышал стекольный дребезг, крик, но слов не разобрал. Заметил: руки свободны. Желудок свело спазмом. Жнец увидел зелёные потёки на белом корпусе «Электры», и его стало выворачивать наизнанку рвотой. Он выблевал остатки откушенного щупальца, рыбью кровь, но остановиться не мог. Неудержимая рвота. Он кашлял, отплёвывался, пытался понять, что произошло. Немного погодя увидел, что лежит животом на борту, выставившись из окна