Случайные взгляды. Рита Чебаторева

кивнул, глядя на озеро, и в его голосе появилась нотка ностальгии.

      – Другой. Там жарко, шумно, всюду музыка. Кофе растёт прямо за домом, и горы такие, что дух захватывает. А тут… тут тише, но красиво по-своему. Как это озеро.

      Альбина слушала, чувствуя, как его слова рисуют картинки в её голове. Ей захотелось расспросить его обо всём – о Боготе, о горах, о том, как он привыкал к Москве, – но она сдержалась, только улыбнулась.

      – А ты скучаешь? – спросила она тихо.

      – Иногда, – признался он, глядя на неё. – Но Москва мне нравится. И люди тут… интересные. Особенно те, кто обливает кофе с первого знакомства.

      Она засмеялась, и её смущение растаяло. Они сидели у озера, пили кофе из одного термоса, и ветер шевелил ветви ив. Альбина достала книгу, показала ему Цветаеву, а он рассказал, что в Колумбии любил читать Гарсиа Маркеса – про его магический мир, где реальность и сны смешиваются. Разговор тёк легко, как вода перед ними, и она чувствовала, что этот высокий кудрявый парень из Колумбии уже не просто случайный знакомый. Ей нравилось, как он смотрит на озеро, как говорит, как его акцент мягко вплетается в слова.

      Солнце поднялось выше, и марк взял камеру, сделав несколько снимков – воды, ив, её силуэта на фоне света. Альбина не возражала, только улыбалась, чувствуя, как утро становится чем-то большим. Когда они встали, чтобы уйти, он сказал:

      – Я ещё вернусь сюда. Снимать. Может, с тобой?

      Она кивнула, и её сердце дрогнуло. Озеро смотрело на них, молчаливое и вечное, а Москва ждала впереди, обещая новые строки в их книге.

      Альбина вернулась домой с озера, чувствуя, как утро оставило в ней лёгкий след – тёплый, как солнечные блики на воде, и чуть тревожный, как ожидание мелодии, что ещё не сыграна. Москва за окном шумела, но её маленькая комната была тихой: скрипка лежала в футляре, книга Цветаевой осталась раскрытой, а пустой термос стоял на столе, напоминая о разговоре с Марком . Её сердце билось чуть быстрее, чем обычно, и она улыбнулась, вспомнив его кудри, его акцент, его слова о Колумбии. Она думала, что он попросит её номер там, у озера, но он ушёл, оставив только обещание написать когда-нибудь. Это было странно – смесь разочарования и надежды, – и она решила отпустить эту мысль, как лист на ветру.

      Прошла неделя. Август уступал место первым намёкам осени: листья желтели на краях, ветер стал резче, а небо над Москвой порой хмурилось, обещая дождь. Альбина жила своей жизнью – готовила пироги с яблоками, играла на скрипке мелодии, рождённые из шёпота озера, читала книги, готовясь к будущим лекциям. Но каждый раз, когда её телефон мигал новым сообщением, она невольно вздрагивала, проверяя экран. Это были только друзья, уведомления от библиотеки, ничего от марка. Она злилась на себя за это ожидание – глупое, детское, – но не могла его заглушить. Его высокий силуэт, его кудри, его голос с лёгким акцентом то и дело всплывали в её памяти, как строки стихов, что не дают покоя.

      В субботу она решила зайти в то самое кафе, где неделю назад облила его кофе. Ей захотелось вдохнуть тот же аромат, посидеть за тем же столиком, словно это могло