История безумия в классическую эпоху. Мишель Фуко

фигура прокаженного изгладится или почти изгладится из памяти людей, – однако все эти структуры останутся неизменными. Обычаи исключения из сообщества, до странности похожие, встретятся нам через два-три столетия, зачастую в тех же самых местах. Роль, когда-то принадлежавшую прокаженному, возьмут на себя бедняки, бродяги, уголовные преступники и «повредившиеся в уме»; мы увидим, какого рода спасения ждут от своего исключения и они сами, и те, кто их исключает. Все формы этого исключения сохранятся, хоть и наполнятся, в рамках совершенно иной культуры, совсем новым смыслом – и прежде всего та высшая форма строгой изоляции человека, когда он исключается из социума, но духовно реинтегрируется в него.

– - -

      Но не будем забегать вперед.

      Поначалу проказа передает эстафету венерическим болезням. В конце XV века они, словно законные наследники, приходят на смену лепре. Венериков принимают во многие больницы для прокаженных: при Франциске I их сначала пытаются разместить в приходской лечебнице в Сент-Эсташе, затем в Сен-Никола – прежде обе больницы служили лепрозориями. В два приема, сперва при Карле VIII, потом в 1559 году, им были переданы те лачуги и хибары в Сен-Жермен-де-Пре, где в свое время обретались прокаженные [16]. Вскоре число венериков настолько возрастает, что приходится предусмотреть возведение для них новых зданий «в известных пустынных местах нашего города, поименованного выше, и в пригородах, от соседних отгороженных» [17]. Взамен прежней проказы рождается новая. Впрочем, смена болезней происходит отнюдь не легко и не гладко. Ибо чувство ужаса не чуждо и самим прокаженным.

      Они испытывают отвращение к пришельцам и не желают принимать их в свой жуткий мир: Est mirabllis contagiosa et nimis formidanda infirmitas, quam etiam detestantur leprosi et еа infectos secum habltare nоn permittant [18][19]. Но хотя права прокаженных на обитание в подобных «отгороженных» местах древнее, их самих остается слишком мало, чтобы заставить с собой считаться. Венерические больные не замедлили вытеснить их почти отовсюду.

      И все же исполнять ту роль, какая в средневековой культуре отводилась проказе, суждено в классическом мире отнюдь не венерическим болезням. Несмотря на все те меры, которые принимаются поначалу для исключения венериков из сообщества, вскоре они уже занимают свое место в ряду прочих больных. Их, пусть и неохотно, принимают на лечение в больницы. Они поступают в парижский Отель-Дьё [20]; попытки изгнать их оттуда всякий раз кончаются неудачей – венерики приживаются там и смешиваются с другими пациентами [21]. В Германии для них строят специальные заведения, не ради их изоляции, но чтобы обеспечить необходимое лечение; в Аугсбурге семейство Фуггеров основывает две такие больницы. Город Нюрнберг берет на жалованье врача, умевшего, по его утверждению, «die malafrantzos vertreiben» [22][23]. Ибо, в отличие от лепры, эта болезнь очень быстро стала чисто медицинской проблемой, исключительно предметом врачевания. Повсюду разрабатываются

16

Pignot. Les Origines de l’Hôpital du Midi. Paris, 1885, p. 10, 48.

17

Цит. по рукописи из Архива органов государственного призрения (Archives de lʼAssistance publique, dossier Petites-Maisons; liasse № 4).

18

Trithemius. Chronicon Hisangiense; цитата приведена Поттоном в его переводе из Ульриха фон Гуттена: Potton. Sur la maladie franchise et sur les proprietes du bois de gaiac. Lyon, 1865, p. 9.

19

Есть болезнь необычайно заразная и весьма устрашающая; даже прокаженные гнушаются ею и страждущим сей болезнью вместе с собою жить не дозволяют (лат.).

20

Первое упоминание о венерической болезни во Франции встречается в одном из отчетов Отель-Дьё, приведенном Бриелем: Brîele. Collection de Documents pour servir a l’histoire des hopitaux de Paris. Paris, 1881–1887, III, fasc. 2.

21

См. протокол одной из проверок Отель-Дьё в 1507 г., приведенный Пиньо: Pignot. Loc. cit., p. 125.

22

Цит. пo: R. Goldhahn. Spital und Arzt von Einst bis Jetzt, S. 110.

23

Излечивать больных французской болезнью (нем.).