Колыбельная ведьм. Скриптум Первый. Влада Мишина

посмотрев на него, я поняла, что брат, как всегда, был абсолютно спокойным и радостно улыбался. Ещё бы: в отличие от меня, он обожал всевозможные сборища.

      – Я всё чаще сомневаюсь в том, что мы родственники, – пробормотала я.

      – Зря! – отмахнулся Тадди. – Тебе повезло разделить со мной семейную красоту.

      Он провёл рукой по густым светлым волосам с едва заметной рыжиной. Хотя нет, это у меня волосы отливали привычным британцам рыжим цветом, а на голове Тадеуша он удивительным образом становился золотым. То же можно было сказать и про глаза: брат был обладателем тёплого зеленоватого оттенка, помогающего ему одним взглядом завоёвывать доверие любого. Я же обычно видела в зеркале нечто среднее между холодным зелёным и прозрачным голубым. Эти цвета, как говорил опять же Тадеуш, делали мой взгляд надменным и осуждающим. Я давно смирилась с этой несправедливостью и даже научилась любить свою внешность.

      Однако в чём-то брат был прав: наши тонкие носы с чуть вздёрнутым кончиком, ямочки на подбородках и высокие скулы были показателем родства. Не будь их, я бы точно начала сомневаться в том, что мы близнецы.

      – Тадди, мы можем разделять многое, но не любовь к шумным сборищам, – наконец ответила я.

      Брат театрально закатил глаза и тут же отвернулся к миловидной однокурснице. Как обычно.

      Я давно привыкла к тому, что мой близнец умел находить общий язык со всеми. Тадеуш с самого детства знал, что сказать и как понравиться каждому. Девушки готовы были продать душу за его внимание, а мужчины – за дружбу. Я тихо усмехнулась, вспоминая, как брат получил зачёт по алхимии, просто сделав комплимент одеколону профессора Бронте.

      Да, его улыбки работали даже на преподавателей, правда, не на всех.

      Я подняла взгляд на галерею: туда из высоких каменных дверей с барельефами богини Гекаты шагнула статная пожилая дама – профессор Санторо.

      Вот с ней никакие улыбки никому не могли помочь. Её уважение способны были вызвать только знания и дисциплина.

      Поймав мой взгляд, профессор едва заметно кивнула.

      – Ты, как обычно, с нашей Франческой перемигиваешься? – ухмыльнулся Тадеуш.

      – Если профессор услышит, как ты её называешь, наречения тебе не видать.

      – Вот не надо! Фрэнни знает, что её предмет для меня святое. Проклятия я всегда учил: мне их ещё преподавать.

      – Ты уже говорил с ней?! Она взяла тебя ассистентом? – Мысли о давящей толпе окончательно отступили.

      Стать профессором проклятий было мечтой Тадеуша, тем, к чему он действительно подходил со всей серьёзностью. Однако Санторо, которая была единственным преподавателем Академии в этой сфере, не давала ему особых надежд на ассистентуру после выпуска.

      – Не совсем взяла… Она наконец намекнула, что такое возможно. Но есть ещё кандидаты, – тихо сказал Тадеуш, осматривая толпу студентов.

      – Мы были лучшими на курсе! – пробормотала я. – Кого, кроме тебя, они вообще могут рассматривать?

      Брат отвёл взгляд. Я достаточно хорошо его знала,