Звездный билет. Апельсины из Марокко. Пора, мой друг, пора. Василий Аксёнов

еще бы!

      – Кого бы ты хотел играть?

      – Разве ты не знаешь кого!

      – И я бы хотела играть с тобой.

      – Ты меня любишь? Да. А ты меня? Подожди…

      – Тере.

      – Тере!

      – ? – спросил встречный.

      – Не понимаю.

      – Не скажете ли, который время?

      – Девять часов тридцать минут.

      Наконец они оторвались друг от друга. Внешняя среда ходила вокруг тяжелыми волнами. Димка с силой провел ладонью по лицу и уставился на Галю. Она сидела, прислонившись к сосне.

      – Знаешь, Галка, любовь должна быть свободной! – выпалил Димка.

      – То есть? – Она смотрела на него круглыми невидящими глазами.

      – Современная любовь должна быть свободной. Если мне понравится другая девчонка…

      – Я тебе дам! – крикнула Галя и замахнулась на него.

      – И если тебе другой…

      – Этого не будет, – прошептала она.

      «Монастырь Св. Бригитты – памятник архитектуры XVI века. Находится под охраной государства».

      Пятьсот лет назад здесь сгорела крыша и все внутри. Оконные рамы и двери были разбиты каменными ядрами. Остались только стены, четырехугольник огромных стен, сложенных из плохо обтесанных валунов.

      Галя и Димка шли по тропинке, проложенной туристами внутри четырехугольника. Готические окна снизу доверху рассекали стены. Полосы лунного света – и кромешная тьма. Звезды над головой – и тишина. Только камешки откатываются из-под ног. Гале стало страшновато, она взяла Димку за руку.

      – Ты довольна, что мы здесь? – спросил Димка.

      – Да, – шепнула она.

      – Почему ты говоришь шепотом?

      – Я боюсь, что они нас услышат.

      – Кто?

      – Монахини, и монахи, и сам настоятель, и рыцари, погибшие у стен, и пушкари…

      – И звонари, и алебардисты, – продолжал Димка, – и старая Агата.

      – Кто-о? – Галины глаза стали круглыми.

      – Да старая черная Агата, – скороговоркой пояснил Димка и дальше таинственно: – Видишь, ходит она со связкой ключей? Рыжебородый Мартин, конюх магистра, говорил мне, что она помнит всех людей, замурованных в этих стенах.

      – Ой, ой! – застонала Галя.

      – Агата! – крикнул Димка.

      – Ата! – рявкнула из угла старая Агата и гостеприимно обнажила желтую пасть.

      – Ой! – закричала Галка и прижалась к Димкиному плечу.

      – Пойдем. – Димка обнял ее за плечи и повел к выходу, под низкую арку. Там внизу сквозь ветви деревьев отсвечивала под луной, словно полированная, речушка Пирита. – Не бойся ты этих призраков! Пока ты мечтала о шекспировских спектаклях в этих стенах, я договорился со всей кодлой. Они нам не будут мешать. Нам никто не посмеет помешать.

      – А туристы? Тут все окрестности кишат ими.

      – Даже они.

      Зарево Таллина на юго-западе, и черно-лиловая туча над ним. И все это рассекает силуэт мачт полузатопленного барка в устье реки. Галя и Димка, прижавшись друг к другу, лежат на песке. Димка давно забыл о страхе, томившем его в начале этого дня. Он пропал после первого же поцелуя. Он чувствует Галино тепло и видит ее всю. Она уже стала частью его самого. Вот она закрыла глаза. Спит. Димка