Ген химеры. Книга 2. Сеть. Мария Храмкова

биоимплантатов. Но, получив должность в проекте «Химера», Гебхард стал первым добровольцем, испробовавшим на себе новейшую, невиданную прежде методику.

      Эксперимент привел к чудовищным последствиям. Да, Эмиль вернул себе способность полноценно ходить, но чужеродная ткань на его спине разрослась, изуродовав тело. Теперь под белым халатом вежливого врача высился горб, спина и плечи сделались вдвое шире, и голова стала выглядеть непропорционально маленькой.

      Но кое-кому уродство Гебхарда пришлось по душе. Дана Хатт стала выделять его среди персонала Острова. Скоро он уже был не только ее правой рукой в проекте «Химера», но и ее возлюбленным.

      Эмиль обожал всех своих химер до единой, но больше всего он ценил тех, кому удавалось остаться в живых, пройдя через страдания. На операционном столе выживали примерно десять из ста, остальным даровались искусственно выращенные тела. Тех, кто смог уцелеть, врач любил, словно родных детей. Поэтому, когда после пятнадцатичасовой операции сердце Сарасти все-таки не выдержало даже под действием стимуляторов, Эмиль испытал разочарование.

      Стянув маску с лица и сняв очки, он грустно глядел на изрезанное тело. Его первоначальной задумкой было установить Сарасти новые глаза с широким набором зрительных функций, усилить челюсти, имплантировав дополнительные ряды зубов, нарастить мышцы и удлинить конечности.

      «Что же пошло не так? – думал он, переодеваясь в новый чистый халат. – Химерные ткани были идеально совместимы, все должно было быть в порядке…»

      – Мне констатировать биологическую смерть, мистер Гебхард? – спросил ассистент.

      – Да. – Эмиль взглянул на часы. С момента остановки сердца прошло больше трех минут, а это значит, что мозг Сарасти, вероятнее всего, уже погиб. – Готовьте пересадку гена.

      «Геном» ученые пафосно называли то, что обычные люди называют душой. Именно поэтому пересадка гена и пересадка мозга не были одним и тем же. Ген мог жить внутри организма на протяжении нескольких часов после биологической смерти, а то и нескольких суток. Все зависело от того, как погиб человек.

      Тот, кто погиб от естественных причин или же добровольно отдал свою жизнь ради чего-либо, легко расставался со своим геном. А такие, как Сарасти, те, с кем проделывали мучительные манипуляции на протяжении нескольких часов, могли так никогда и не отдать свой ген. Тогда еще одна человеческая единица оказывалась потерянной, проект «Химера» терпел убытки, а Эмиль Гебхард расстраивался до слез. Впрочем, такие случаи были не частыми.

      Для пересадки гена требовались одаренные, обладающие определенной силой, – только они могли «поймать» ускользающее из тела сознание и перенаправить его в другую оболочку. Как только не называли таких одаренных на протяжении веков: шаманами, медиумами, посредниками, но на Острове их было принято называть акушерами – теми, кто помогает сознанию родиться в новом теле.

      Молодой акушер, работающий под началом Гебхарда, торопливо растирал свои ладони, чтобы согреть