У покрова в Лёвшине. Петр Валуев

Варвара Матвеевна.

      – Это весьма естественно: во мне ничего, кажется, нет примечательного… Но я должен извиниться перед вами, Варвара Матвеевна, и перед вами, Алексей Петрович, что вас задерживаю на улице. Позвольте проводить вас до вашего дома… Мне почти по дороге.

      Вера с видимым волнением следила за неожиданным сведением знакомства между ее домашними и Леониным. Когда Леонин предложил их проводить до дома, она тотчас обратилась к отцу и сказала:

      – Пойдемте, папа́, уже поздно, и я невольно виною тому, что Анатолий Васильевич вас задержал.

      Снегин пошел с дочерью вперед, а Леонин, не всходя на узкий тротуар, следовал за ним по мостовой рядом с Варварой Матвеевной.

      – Я много слышал доброго о вас от моих приятелей Крафтов, – сказал Леонин.

      Недобрые люди вообще охотно слышат, что их называют добрыми. Лицо Варвары Матвеевны несколько прояснилось.

      – Неужели? – сказала она. – Впрочем, они сами добрые люди. Я их вижу не часто, но они добры к моей племяннице, которую я очень люблю. – Глагол «любить» имеет в некоторых устах какой-то особый, поразительно фальшивый звук, и к таким устам принадлежали уста Варвары Матвеевны. Звук не ускользнул от уха Леонина; но жизнь уже успела его ознакомить с такими впечатлениями, и он спокойно ответил:

      – Я не раз слышал об этом от Карла Ивановича и его жены. Они почтенные люди, и я очень дружен с их сыном.

      Уже стало светло. Пасха в 187… году была поздно в апреле. Побледневший добела месяц спускался к Воробьевым холмам, а влево от Кремля уже алело и золотилось утреннее небо. Движение на улицах стихало, но еще не прекратилось. Несколько фраз об этом движении, погоде, свежем воздухе и о том, как было тесно и жарко в церкви, дали Леонину возможность продолжать разговор с Варварой Матвеевной до той минуты, когда все остановились у входа в дом, где жили Снегины. Здесь он откланялся, выждал, чтобы Варвара Матвеевна вошла в дом, и тогда сказал Снегину:

      – Надеюсь, Алексей Петрович, что вы позволите соседу навестить вас на праздниках.

      – Милости просим, буду очень рад, – отвечал Алексей Петрович.

      – До свидания, Вера Алексеевна, – сказал Леонин, подойдя к Вере и подавая ей руку; потом он вполголоса прибавил:

      – Буду завтра.

      III

      – Меня беспокоит Вера, – сказал Алексей Петрович, не дотрагиваясь до чашки кофе, которую ему налила Варвара Матвеевна.

      – Ваш кофе простынет, – отвечала Варвара Матвеевна. – Что же вас беспокоит?

      – Разве вы не замечаете перемены в лице, даже в голосе? Словно перемогает нездоровье, но перемочь не может.

      – Вы всегда легко тревожитесь. У всех людей в иные дни вид как будто другой.

      – Она почти ничего не ест за обедом и стала еще молчаливее, чем прежде.

      – И это вам кажется. Вы так много о ней думаете, что под конец воображение разыгрывается.

      – Нет, не воображение. Отцовский глаз зорок.

      – Она всегда