Песнь Пустыни. Xoma Sleepy

красавицу.

      – Дозоры вернулись, собираемся, – коротко ответила она, направившись к уставшим и очень, очень напряжённым людям.

      Я со вздохом поднялся и двинулся следом, уже представляя что услышу.

      И предчувствие не обмануло. Ни одна из групп не обнаружила никаких следов гейских паладинов, гор или знакомых ориентиров. Мы оказались натурально посреди ничто.

      Как? Загадка.

      Благодаря этому мы, конечно, оторвались от преследователей, причем и от выродков из Эйри, и от клятого пожирателя. Вот только… А как быть дальше? Куда идти?

      Слава Великому Макаронному Монстру, у нас осталась карта Иоганна, но, опять же, без ориентиров черта лысого мы поймем, а не направление. Значит, придётся ждать ночи, чтобы свериться по звездам.

      Вернувшийся Айш-нор лишь подтвердил сказанное. Архидемон нарезал пару кругов вокруг нашего временного лагеря и не сумел отыскать вообще ничего, кроме пары стай, связываться с которыми у нас не было ни малейшего желания. Оставалось ждать.

      Время, оставшееся до ночи, я коротал в иллюзорном мире, а потому немного опоздал к собранию картографов-любителей. Когда появился, в круге, очерченном несколькими магическими светильниками и факелами, уже набилось кучу народа. Все ругались, спорили, кто-то даже плакал.

      Я протиснулся к Гормлейт и спросил:

      – Что происходит? Выяснили, где мы оказались?

      По лицу девушки текли слёзы, а во взгляде её читалась отрешённость.

      – Да, – ответила она. – Узнали.

      Она посмотрела наверх, на яркие звезды, и с яростью обречённой погрозила им кулаком, после чего заплакала.

      Я присел рядом, внутренне холодея, и уставился на карту. Плотные и очень качественные листы, переданные Иоганном, была аккуратно разложены на земле и придавлены камнями. Рядышком валялась семейная реликвия Гормлейт, от которой ожидаемо не было толку, и компас, прижимающий один из листов.

      Я склонился, отодвинул компас и по слогам прочитал: «Ве-ли-ка-я Пус-то-шь: Зо-на От-ча-я-ни-я».

      Внимательно рассмотрел каждое изображение, каждый знак, каждую загогулину, после чего грязно выругался.

      – И что делать? – непроизвольно вырвалось у меня.

      – Я не знаю! – Гормлейт зарыдала навзрыд, и в тон ей заголосили сразу несколько человек.

      И я прекрасно понимал их. Нас занесло в самый центр клятой Великой Пустоши! Ни о каком безопасном пути на восток больше и речи не шло. И, что хуже всего, если верить карте, мы оказались минимум в неделе дороги от ближайшего источника воды.

      На то же, чтобы выбраться отсюда в цивилизацию, может уйти целый месяц, а то и больше!

      Я тяжело выдохнул и, отойдя от толпы опустошённых людей, достал портсигар и извлёк на свет фотографию родных. Провёл по изображению дочки и прикусил губу.

      Поистине – ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Решил помочь беглецам – и вот куда это меня привело. Впрочем… Не бросать же их теперь.

      Взглянув в сторону детей, я лишь уверился в этой мысли.