Чёрные Совы: Пробуждение. Владимир Александрович Сединкин

в два часа. Напротив стула Лесника на стене находились часы и он, когда не терял сознание, подмечал, что «мясники», на встречу с ним, не опаздывали ни на минуту.

      Иногда ему казалось, что у него переломаны все рёбра и отбиты все внутренности, но он знал, что это не так. Я выносливый, – думал Лесник, – я им нужен. Я выдержу, ради Алексея. Он им тоже нужен, вдруг я не расколюсь, как Кулагин, – убеждал себя Лесник, – они будут его лечить.

      На следующие утро капитан и его «свита» вернулись.

      – Доброе утро, – оскалился офицер, – надеюсь, сегодня, наша беседа пройдёт более продуктивно.

      Лесник ухмыльнулся разбитыми губами.

      – Тогда примем кое-какие меры, – сказал эсесовец медленно вытаскивая пистолет из кобуры.

      Он словно ожидал подобной реакции от меня, – подметил Лесник.

      – Думаю, что после обеда вы заговорите, – хладнокровно пояснил немец, простреливая Леснику сначала правую ногу, а потом левую ладонь.

      Выходя из комнаты, он сказал лейтенанту по-немецки:

      – Через четыре часа он должен заговорить, у меня мало времени. Смотрите, не забейте его до смерти.

      – Слушаюсь герр штурмфюрер, – прокричал лейтенант, закрывая дверь за эсесовцем.

      Лесника снова начали бить, только на этот раз все удары приходились по повреждённой руке и ноге. Когда «мясники» устали и присели передохнуть избиваемый прокручивал в голове последние слова капитана. Тот явно торопиться, начальство не довольно результатами его работы. Одна из диверсантских групп всё ещё на свободе и наверняка действует. Этот «садист» хочет создать у меня впечатление будто ему некуда торопиться и калечить меня, это смысл его жизни. Алексей видно всё ещё к допросу не пригоден и я его единственная ниточка. Что ж, на этом можно неплохо сыграть.

      Всё остальное время до прихода капитана, Лесника превращали в кусок мяса. Он терял сознание, его возвращали – окатывая холодной водой, и опять били. Лесник испытывал дикую боль, всё его тело молило уступить немцам, но он не мог этого сделать, так как этим он не помог бы Алексею.

      В двенадцать часов семь минут вернулся капитан. Лесника перестали избивать и посадили на стул.

      – Лейтенант, он заговорил?

      – Он не произнёс не слова герр штурмфюрер, – устало развёл руками лейтенант.

      Эсесовец посерел от злости и повернулся к Леснику. Синяки под его глазами увеличились. Левый глаз, под повреждённой бровью мелко подрагивал.

      – Вы, что совсем идиот, – произнёс он по-русски, – у вас отсутствует инстинкт самосохранения.

      Ударив связанного, немец отвернулся к окну и задумался.

      Штурмфюреру СС Фердинанду Бутту порядком надоела эта неприветливая страна. Русские, с их гипертрофированным чувством патриотизма, ужасно раздражали его. Приказ начальства ликвидировать «крыс» он воспринял весьма спокойно. Задание это поручили ему только потому, что диверсанты были неуловимы ранее. Хотя СС пока и не занималось такими операциями, оно приняло его под свой контроль, так как хотело показать своё превосходство перед