Теперь ты. Nikki Tozen

все реже возвращаться домой. Он говорил, что это невыносимо – принимать столь резкие контрасты между ситуацией в Конго, где царила крайняя нищета и голод, и цивилизацией, где за несколько сотен фунтов стерлингов ты можешь сходить в фешенебельный ресторан всей семьей и отужинать самым вкусным и сочным бифштексом в городе, при этом не прилагая никаких к этому усилий. По словам отца, это буквально сводило его с ума. В последние годы я запомнил его с вечно усталыми мутно-зелеными глазами. Кожа его была странного неестественно-темного оттенка – он казался настоящим аборигеном, изгоем. Коллеги в больнице тоже не могли найти с ним общий язык. Они пытались отговорить его. Упрашивали, чтобы он бросил эту затею и больше не уезжал в Африку, но Лэсли продолжал фанатично преследовать идею того, что он еще может помочь этой стране.

      Возможно, его кардинальной перемене способствовало знакомство с еще одной миссионеркой, которую звали Мэри Ленг. Она была женой бизнесмена, выращивавшего в Африке кофейные плантации. Ее мечтой было провести в некоторых, особенно засушливых регионах Конго, централизованный водопровод, но, несмотря на деньги мужа, у Мэри возникли на пути к осуществлению своей затеи финансовые затруднения. Я не знаю, как именно они познакомились с отцом и какое отношение Лэсли имел к ее фонду S4A, но вскоре они объединили свои усилия. Отец занялся восстановлением одной-единственной больницы в городе Лубумбаши, а мисс Ленг строительством водоносных сооружений. Но денег им все равно ни на что не хватало, и именно тогда Юкия Драфт сбил на машине моего отца, который совсем недавно вернулся из Африки, чтобы некоторое время пожить с семьей. А Эйден Драфт в качестве компенсации за нанесенный нашей семье непоправимый моральный ущерб согласился спонсировать фонд Лэсли, чтобы мы не порочили репутацию его семьи и не ходили в правоохранительные органы, добиваясь того, чтобы Юкию упекли за решетку. Другими словами, он заткнул нам рот деньгами. После того, как активы мистера Драфта начали стремительно вливаться в фонд отца, дела пошли резко в гору. На первых порах Нэнси еще пыталась как-то взять все под свой контроль, но быстро сдалась и передала все права владения фондом Хаббарда фонду Мэри Ленг до достижения моего совершеннолетия.

      Со временем я осознал, что мой отец был настоящим супергероем, как те, которых рисуют в комиксах. Мне хотелось быть похожим на него. Я хотел помогать людям, как и он.

      По правде сказать, я всегда подсознательно понимал, что не смогу пойти по его стопам, потому что проблема была изначально во мне. Я родился с этим странным речевым расстройством, и мне всегда давалось чтение с трудом. С годами ситуация только усугубилась.

      Но все меркло перед теми моментами, когда я, сидя рядом с отцом где бы то ни было, следил за тем, как он читает, пытаясь объяснять мне вещи, которых я не мог сходу понять или терпеливо выжидая, когда же я наконец правильно прочитаю то или иное слово. В те минуты я казался себе ученым, врачом, философом… самым умным человеком на Земле! Правда, иллюзия постепенно растворялась,