Когда коалы сошли с ума. Книга-коан. Леонид Евдокимов

      Зорь непрогляднее, снов безысходнее?..

      Учитель: – Колокол гулкий на дереве синем,

      Вросший по самые ушки в гранит.

      Ученик: – Сколько веков суждено бодхисатвам

      Звать к просветлению божьи творенья?

      Учитель: – Если на дереве каркает птица,

      Значит ли это, что стаи вороньи

      К югу подались подальше от лета?

      © Леонид Евдокимов, 2025

      ISBN 978-5-0065-6286-8

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Миниатюры-максимы

      Свинка

      Маленькая морская свинка жила себе в ящике на подоконнике. Она исповедовала принцип: «Я никого не ем!» – и питалась исключительно вегетарианской пищей. Кушала она хорошо, и у нее было большое брюшко.

      Свинку украла и бесстыдным образом сожрала кошка. У кошки не было большого брюшка, зато были острые когти, другие принципы и плохие воспитатели в детстве.

      Кошку разорвали дворовые собаки. Это произошло потому, что она съела свинку, у которой было большое брюшко и вегетарианский принцип. Сожрав свинку, кошка успокоилась, разнежилась на солнышке, потеряла бдительность, за что и поплатилась.

      У дворовых собак не было брюшек и принципов. Когти у них были не такие острые, как у кошки, а воспитатели – вообще не приведи Господь. Зато у них был коллективизм.

      Грустно вспомнить, но вся история, как таковая, началась с принципа брюха…

      Елка-палка

      Этой Елке не хотелось быть похожей на прочие елки. А глупый лесник срубил ее и бросил в общую кучу – Новый год приближается. И продавец елок на рынке тоже не обратил на нее никакого особого внимания, выставил вместе с другими. Тогда елка решила проявить норов, доказать всем, что к ней следует относиться иначе. Взяла да разделась. Сбросила с себя хвою и раскидалась ветвями призывно.

      Но почему-то никто эту Елку покупать не пожелал, хотя почти все другие разобрали. И осталась она среди невзрачных, низкорослых и кособоких соплеменниц, которые подшучивали над ней особенно зло. Наконец продавец елок подарил ее знакомому художнику, у которого вообще не было денег на Новогоднюю елку. У него не было денег даже на вязанку дров, чтобы протопить мастерскую.

      – Разве не мечтает каждая красавица попасть в руки художника? – гордо сказала себе Елка.

      Оглядев ее со всех сторон, художник решил, что писать с этой палки нечего и оттащил к печи. Порубил да поджег. Но и тут Елка проявила норов: для того ли она росла? Для того ли разделась донага? Она дымила и трещала в печи, сопротивляясь огню.

      – У, бездарь… – гудела и шипела она.

      А художник, грея над огнем озябшие ладони, думал о том, как бы занять денег на табак у лесника-соседа…

      Отверстый мир

      Вольно в мире ненаписанных картин. Пленительны не тускнеющие от времени краски. Таинственны и многозначительны наброски. Вдохновенны эскизы. И дух захватывает в галерее непрописанных эпических полотен.

      Легко дышится в этом мире ненаписанных картин. В мире ненарисованных рисунков. И непреданных бумаге и со-осуждению стихотворений. Герои несостоявшихся романов раскланиваются со мной. Порой они останавливают меня, чтобы обсудить продолжения неоконченных сюжетов. Потом к нам присоединяются герои неопубликованных рассказов и новелл, повестей и зарисовок, не увидевших свет пьес и несыгранных сценариев. Мы рассказываем друг другу вычеркнутые цензорами анекдоты и передаем из рук в руки непроявленные фотографии.

      В разбитых давным-давно хрустальных кубках искрится выпитое вино. Погибшие в прошлых летах цветы благоухают в стертых временем в прах китайских вазонах. Кипит хмельная брага в уничтоженных пожарами братинах.

      И так, со случайной встречи, с наивных невысказанных комплиментов начинается пиршество. Пиршество того, чему отказано в праве на существование, – духа.

      Я живу в мире ненаписанных картин. В невыстроенном доме. Вместе с нигде не прописанными соседями. В доме нет канализации, света и водопровода, поскольку самого дома на карте города нет. Неофициальная жена или официальная не-жена варит мне по утрам не-кофе, а я не просыпаюсь до обеда.

      Светло и грустно в мире неисполненных сонат и непроданных рапсодий…

      Пожар

      Я работаю в магазине. Манекеном. Совсем немного макияжа – и я выгляжу натуральнее натурального. Эталоном. Супером.

      Сегодня вечером я вернулся с работы раньше обычного. Мне предстояло стоять и улыбаться в витрине еще два часа и пятнадцать минут. Открыл бутылку водки и отхлебнул большущий глоток прямо из горлышка. Такая нашла блажь: сыграть с самим собой наедине пьяницу. Забулдыгу. Ханурика подзаборного.

      Потом достал из гардероба свои одежки. Развесил на плечиках по веревкам в комнате. И оказался в обществе добрых и недобрых знакомцев.