Финеас Финн. Энтони Троллоп

что он не на своем месте. Полагаю, мы узнаем все в Брукс-клубе завтра к часу дня.

      Финеас, хоть и лег спать только в пять утра (так долго длились восторженные разговоры депутатов-либералов после голосования), к девяти спустился к завтраку в доме миссис Банс. Один вопрос, весьма интересовавший хозяйку, необходимо было уладить немедленно, и Финеас обещал дать ответ сегодня утром. Его ждали несколько весьма обшарпанных комнат на третьем этаже в доме № 9 по Олд-сквер в Линкольнс-Инн, куда мистер Лоу рекомендовал ему перебраться со всем имуществом. Если бы наш герой вознамерился начать адвокатскую практику, ему потребовались бы контора и клерк, и перед тем как проститься с мистером Лоу в воскресенье вечером, он фактически согласился, чтобы тот помог оставить за ним указанные комнаты. «Останетесь вы в парламенте или нет, а вам нужно начинать работать, – настаивал мистер Лоу. – Но как вы начнете, если у вас не будет конторы?» Мистер Лоу надеялся, что ему удастся отлучить Финеаса от столь полюбившейся игрушки – палаты общин, что он сможет убедить молодого адвоката отказаться от этого безумия, если не в эту или следующую сессию, то, во всяком случае, до начала третьей. Опытный юрист отличался постоянством, и коли уж к кому-то привязывался, так взаправду. Он готов был побороться за Финеаса Финна, лишь бы не дать демону парламентаризма окончательно завладеть душой жертвы. Вот если водворить юношу в мрачные комнаты Линкольнс-Инн – это стало бы хорошим началом!

      Но Финеас успел настолько проникнуться атмосферой политики, впитать слова и воззрения леди Лоры и Баррингтона Эрла, что мысль о существовании вне палаты общин теперь казалась ему невыносимой. Желание способствовать победе над консерваторами так глубоко пустило корни в его душе, что едва не настроило его против мистера Лоу. Финеас его побаивался и пока не решался встретиться лицом к лицу, однако необходимо было по крайней мере написать записку, а также увидеться с привратником в Линкольнс-Инн и сказать миссис Банс, что он пока намерен сохранить за собой комнаты в ее доме. Вот что содержала в себе записка к наставнику:

      Грейт-Мальборо-стрит, май 186– г.

      Дорогой Лоу,

      я решил пока не занимать комнаты, о которых мы говорили, и сейчас направляюсь в Линкольнс-Инн, чтобы от них отказаться. Знаю, что вы станете обо мне думать, и меня печалит мысль об осуждении со стороны человека, чье мнение я так высоко ценю; но, хотя ваши аргументы необыкновенно убедительны, мне, полагаю, есть что на них ответить. В парламент меня привел счастливый случай; думаю, с моей стороны было бы малодушием отвергать его – ведь для меня это величайшая честь. Я питаю страсть к политике и почитаю законотворчество лучшим ремеслом, какое только можно вообразить. Будь у меня кто-то на попечении, я, верно, не имел бы права следовать своим наклонностям. Но я одинок и потому имею право попытаться. Если по прошествии одной или двух парламентских сессий я не сумею снискать успеха, то и тогда смогу вернуться на прежнюю стезю. Заверяю вас: так или иначе, я не намерен предаваться