Огнем и мечом. Генрик Сенкевич

не разбойники, а слуги одного шляхтича, моего соседа.

      – Как видно, вы не дружите с этим соседом.

      Странная усмешка промелькнула по тонким губам незнакомца.

      – И тут вы ошибаетесь, – пробормотал он сквозь зубы. Через минуту он громко прибавил:

      – Однако, простите меня, что я сначала не принес вам должной благодарности за спасение и помощь, которые избавили меня от неожиданной смерти. Ваша храбрость спасла меня от результатов неосторожности, с какой я отдалился от своих людей, но моя благодарность может сравниться только с вашей готовностью оказывать помощь, – и с этим он протянул начальнику руку. Но гордый юноша не тронулся с места и не торопился протянуть свою.

      – Прежде всего я хотел бы знать, с кем имею дело, – сказал он, – и хотя не сомневаюсь, что вы шляхтич, но тем не менее мне не подобает принимать благодарности от неизвестных.

      – В вас видна рыцарская гордость, но вы правы. Я должен с самого начала сказать вам кто я. Я – Зиновий Абданк, шляхтич киевского воеводства, полковник казацкого полка князя Доминика Заславского.

      – А я – Ян Скшетуский, начальник панцирного полка князя Иеремии Вишневецкого.

      – Вы служите под начальством славного воина. Теперь примите же мою благодарность и протяните мне вашу руку.

      Начальник не колебался больше. Хотя офицеры панцирных полков свысока смотрели на офицеров других отрядов, но Скшетуский был теперь в степи, в Диких Полях, где на подобные вещи не обращают особенного внимания. К тому же он имел дело с полковником, в чем сейчас же убедился, когда его солдаты принесли Абданку вместе с поясом и саблей, которые сняли с него, чтобы привести в чувство, короткую булаву с костяной рукояткой, какие обыкновенно носили казацкие полковники. Притом у Зиновия Абданка была богатая одежда, а речь его свидетельствовала об уме и светскости. Скшетуский пригласил его в свою компанию. От костра несся, щекоча ноздри и небо, запах жареного мяса, которое слуга снял с огня и подал на блюде. Начался ужин, а когда принесли большой бурдюк молдавского вина, завязалась оживленная беседа.

      – За счастливое возвращение домой! – воскликнул Скшетуский.

      – Значит, вы идете в обратный путь? Откуда? – спросил Абданк.

      – Издалека, из Крыма.

      – А что вы там делали? Ездили с выкупом?

      – Нет, полковник; я ездил к самому хану. Абданк навострил уши.

      – Зачем же вы ездили к хану?

      – С письмом князя Иеремии.

      – О, значит, вам поручили важную миссию. О чем же князь писал хану?

      Скшетуский бросил быстрый взгляд на собеседника.

      – Полковник, – сказал он, – вы рассматривали лица убитых разбойников – это было ваше дело; но что писал князь хану – это не ваше и не мое дело, а только их двоих.

      – Минуту назад, – хитро ответил Абданк, – я удивлялся, что князь выбрал послом к хану такого молодого человека, но после вашего ответа вижу, что вы, хотя