Огнем и мечом. Генрик Сенкевич

выпрямился еще горделивее, а взгляд его сверкнул острым и холодным огнем.

      – Зато я знаю вас, предатели! – крикнул он. – Вы хотите отдать вашу родственницу холопу, лишь бы только он оставил вас в имении, которым вы незаконно завладели.

      – Ты сам предатель! – крикнула княгиня. – Так-то ты платишь за гостеприимство! Вот твоя благодарность! Ах ты, змея! Кто ты такой? Откуда ты взялся?

      Молодые Курцевичи начали оглядываться на стены, ища глазами оружия.

      – Нехристи! Вы захватили сиротское достояние, но ничего из этого не выйдет. Через день князь уже будет знать обо всем!

      Услышав это, княгиня бросилась в угол и, схватив рогатину, направилась с нею к Скшетускому. Князья тоже схватились кто за что: кто за саблю, кто за кистень, а кто за нож и обступили его полукругом, тяжело дыша, точно стая диких бешеных волков.

      – Так ты пойдешь к князю! – кричала княгиня. – А уверен ли ты, что выйдешь отсюда живым? А что если это твой последний час?

      Скшетуский скрестил на груди руки и глазом не моргнул.

      – Я возвращаюсь из Крыма как княжеский посол, – сказал он, – и если здесь прольется хоть одна капля моей крови, то через три дня от этого места не останется даже пепла, а вы все сгниете в лубенских подземельях. Есть ли на свете сила, которая могла бы спасти вас? Не грозите, потому что я не боюсь.

      – Мы погибнем, но ты погибнешь прежде нас!

      – Так бейте – вот моя грудь!

      Княгиня и сыновья ее все время держали оружие направленным в грудь поручика, но словно какая-то невидимая цель сковала им руки. Тяжело дыша, скрежеща зубами, они дрожали в бессильной злобе, однако никто из них не нанес удара Грозное имя Вишневецкого обезоружило их.

      Скшетуский был господином положения Бессильный гнев княгини излился в потоке ругательств.

      – Прощелыга! Мужик! Голыш! Захотелось княжеской крови, но ничего из этого не выйдет! Отдадим ее первому встречному, только не тебе; даже сам князь не может приказать нам отдать ее тебе.

      Скшетуский отвечал:

      – Хоть теперь и не время хвастаться мне своим дворянством, однако, думаю, что со всем вашим княжеством вы вполне могли бы носить за мной щит и меч. Если для вас был хорош простой казак, то я и подавно… Что касается моего состояния, то оно смело может поспорить с вашим; теперь слушайте, что я вам скажу: отдайте мне Елену, а я вас оставлю в Разлогах и не потребую отчета в опеке.

      – Не дари того, что не принадлежит тебе.

      – Я не дарю, только обещаю и подтверждаю это обещание рыцарским словом. Теперь выбирайте или представить князю полный отчет и убраться из Разлог – или отдать мне княжну и оставить себе имение.

      Рогатина медленно выскользнула из рук княгини и со стуком упала на землю.

      – Выбирайте, – повторил Скшетуский, – или мир, или война.

      – Ваше счастье, – уже несколько приветливее сказала княгиня, – что Богун, не желая видеть вас, уехал с соколами на охоту… Иначе не обошлось бы без крови.