632 километра. Алексей Мелов

его любимых сладостей. Серебристо-серый чемодан на колесиках был собран и стоял в прихожей. Одежда приготовлена и поглажена, скоро Алексей выйдет из дома и направится в сторону вокзала.

      В торговом центре ему звонил Роман, он планировал приехать в город ориентировочно через неделю. Рома был другом Алексея со времен колледжа. Как-то, во время одной вечерники они до утра просидели вдвоем на кухне за философской беседой, подогретой спиртными напитками, с тех пор поддерживали связь. Он и Алексей были очень разными людьми, почти противоположностями друг друга, но это не мешало им вести долгие разговоры по душам. Роман был человеком веселого нрава и трудной судьбы. Причем второе следовало из первого. Все в жизни ему удавалось очень трудно. Легко он находил только проблемы и собутыльников. Года два назад, после того, как его выгнали с очередной работы за пьянство и прогулы, он уехал на заработки на север, и с тех пор в городе бывал примерно раз в полгода. По его подсчетам, оставалось еще годик-полтора поработать, и он сможет купить себе небольшую квартирку в панельных кварталах спального района их города.

      Рома в это время сидел за обеденным столом кухни своего рабочего общежития и пил чай с напряженным лицом. Он думал, почему у чайных пакетиков такие длинные веревочки. Серьезно. Их можно было сделать раза в два короче. Чай Роман так и не допил, он был дешевый, почти без запаха, с привкусом опилок. Горячий, с сахаром и печеньем, он еще заходил, а остывший уже ни в какую. Закурив, он выплеснул его в раковину. Раковина засорилась, и чай уползал в нее медленно, будто не желал этого делать. Так же медленно Роман с друзьями в детстве выполняли требования полицейских разойтись со двора по домам. Полицию вызывали жители близлежащих домов, когда шумная компания, в которой Рома проводил свои вечера, не могла найти себе другое пристанище. Если бы они не шумели, не мусорили и расходились бы пораньше, то их бы конечно никто не трогал. А так приходилось расползаться по квартирам, будто в замедленной съемке, что-то бормоча себе под нос.

      Его участковый, Петр Степанович, человек старой закалки, слушая жалобы соседей на ночные выходки Романа, всегда приговаривал: «Вот дурак… ну и дурак…» Он считал, что в детстве Рому мало били, поэтому он и вырос таким дураком. Били Романа в детстве среднестатистически, но дураком он все равно стал. Возможно, вопреки. Впрочем, себя дураком Роман не считал.

      Татьяна вышла от подруги, когда уже начало темнеть, и медленно шла домой через засыпанный листвой сквер. Ветер легонько покачивал тускло светящие фонари над головой, закрепленные на растяжках и срывал с деревьев остатки листьев, кружа их в хороводах. Навстречу ей попался одноклассник, Витя Пряников, растолстевший, весь красный, в спортивных штанах, с двумя магазинными пакетами в руках, в которых звенели пивные бутылки. Она накинула подбитый мехом капюшон куртки и ускорила шаг. В школе она была из тех, кого обычно выбирают объектом для насмешек, а если дружат, то ради выгоды. Она была не похожей на других