Лучший мир: Шестерни песочных часов. Денис Вадимович Балан

давая безграничное раздолье для разгоряченной фантазии. Глаза сами дорисовывали устрашающие силуэты монстров и необычайно высоких людей в тенях деревьев, а ветер только усиливал эффект присутствия чего-то зловещего.

      Все тело юноши сковало колючее оцепенение, как после страшного сна. Он сидел уже несколько минут на мокрой траве и всматривался в причудливые узоры веток, убеждаясь в отсутствии какой-либо опасности. Немного успокоившись, он поднялся на ноги и не спеша поковылял внутрь.

      Огонь в камине уже потух, а не его месте осталась лишь груда тлеющих угольков. Единственным источником света в комнате оставалась догорающая свеча, стоящая на столе. Но сейчас и этого было достаточно.

      Рука макнула перо в чернило и аккуратно вывела в тетради новую запись:

      “Сценарий первый: 11 апреля 1954 года – падение человечества”.

      Глава 2

      – Дареному коню в пасть не смотрят, – завершил свою пламенную тираду старый торговец.

      Начал он ее с отборного мата и продолжил рассуждениями о жизни. Столь бурную реакцию вызвал хилый жеребец, который валялся на дороге и судорожно глотал воздух. Старый Чаддар Саелдини, именно так звали купца, уже выезжая из Аюла понимал, что жеребцу оставалось не долго, но не думал, что настолько: конь подвернул ногу и был уже не в состоянии продолжить путешествие.

      – Двух дней не дотянул, – с сожалением размышлял попутчик Чада, Эзопиан, – Та и чего ты ожидал от коней, купленных за бурдюк того пойла. Как вспомню, аж в дрож бросает. Спирт с сахаром. Фу… – при этих словах он закрыл глаза и вздрогнул.

      Этого коня, как и его брата, Чад обменял у купцов из Аюла на бочку отстойного самогона. Учитывая худощавость и общий убогий внешний вид коней, рассчитывать на их долгую службу не приходилось.

      – Ты прав, ту бурду мы могли впарить только аюльцам. Им все равно что пить, в принципе, как и есть.

      – Но все равно жалко их: хоть бы выжили, – добавил Эзоп.

      Друзья рассмеялись. Жеребец бился в пыли, издавая жалобное мычание. Чад вынул меч из ножен, тяжело вздохнул и вонзил его прямо в сердце бедного коня, избавив его от мучений.

      Теперь в караване оставалось лишь пять скакунов. В их числе было 4 молодых и сильных жеребца нимейской породы, выведенные специально для подобных походов. К тому же, в этот раз торговцы не стали забивать повозку да краев, делая скидку на жаркое лето и необкатанность новых жеребцов. Поэтому даже для такого количества лошадей, груз был вполне посильным.

      В прошлом товарищи прибегали к услугам верблюдов, однако в последние несколько заходов от них было принято решение отказаться. Верблюды казались Эзопу слишком глупыми созданиями, к тому же в них не было “души”. Чад пропускал подобные рассуждения друга мимо ушей, но после гибели их главного верблюда Гоши, он тоже перестал воспринимать других ему подобных. На удивление, даже Эзоп относился к Гоше с уважением. Гоша был поистине крупным и сильным самцом, однако неведомая болезнь унесла жизнь