Если Мельпомена выбрала тебя. Ксения Сингер

терплю. Не хочу ей последние месяцы жизни отравлять.

      У нее по щекам текут слезы, и я спонтанно обнимаю ее. Она прижимает меня одной рукой к себе. Потом мы лежим с ней в одной кровати и рассказываем друг другу, каждая свою еще короткую, но уже наполненную страданиями жизнь. Мы не просто рассказываем, а в силу своего небольшого опыта анализируем себя и окружающих. Я изредка задаю вопросы, она нет, поскольку понимает все с полуслова. Я знаю, теперь у меня есть старшая сестра. Я не одинока в этом мире.

      – С Герхардом мы познакомились прошлым летом в Греции. Мамина тетя ехала со своей внучкой отдыхать туда и пригласила меня. Мама была рада, а отчим возражал. Он относится с некоторым презрением к маминым родственникам, поскольку они все живут во Франции. Мы с мамой для него тоже люди низшего сословия. У нас с ней хоть и немецкое гражданство, но все равно мы француженки. Сам отчим примитивный и жестокий. У него в жизни может быть только одна проблема – пиво теплое. Я все время сочувствовала маме. Она оказалась в финансовой зависимости от него. Но она все терпела, думая, что отчим обеспечивает мне нормальную жизнь. Меньше года назад ей диагностировали рак. За это время она перенесла три операции. Сейчас она снова делает химиотерапию. На все эти мучения она идет ради меня. Ей страшно оставить меня одну. Мама надеется, что дотянет до конца этого учебного года. А потом, она хочет, чтобы я уехала к ее кузине в Орсей. Но я там никому не нужна. У отчима, хоть вместо извилин в мозгу одна прямая, он нашел правильный момент. Он меня изнасиловал в тот день, когда маме сделали операцию. Заявив мне, что не собирается зря меня кормить и я должна отработать хотя бы так. Увидев, что у меня была уже с кем-то связь, избил меня. На следующее утро я пошла в институт судебной экспертизы. Справку взяла, но заявление о возбуждении дела подавать не стала. Правда, копию справки на видное место положила. Больше не бьет и после этого деньги дает. Уйти я сейчас не могу, не могу маму бросить. Ей уже и так немного осталось.

      Я рассказываю ей о себе. Она все понимает, мне очень сочувствует и говорит:

      – Я сразу заметила, когда Крис к автобусу подъехал, что он паук. Он, похоже, планировал тебя сегодня увезти, но сорвалось, потому что ты с ним в машину не села.

      Она посмотрела на меня:

      – Тебя я увидела совсем по-новому в начале этого года, когда я рядом с тобой на уроке математики оказалась. У меня задание было не сделано, а меня спросили. Ты мне тихонько, чтобы никто не заметил, свою тетрадь пододвинула. А после, в отличие от других, ничего тебе от меня и не надо было, на меня даже и не взглянула. Зато я на тебя обратила внимание. Увидела, как ты за лето повзрослела и похорошела и как ты не похожа на других. В автобусе я специально для тебя место держала.

      Все хорошее кончается много быстрее, чем хочется. Эти пять дней пролетели, как дуновение теплого ветра.

      В гимназии мы теперь с Жанет всегда вместе. Вдвоем мы менее уязвимы. У ее мамы дела совсем плохи. Жанет принесла ко мне сумку и потихоньку заполняет ее, притаскивая из дома вещи, чтобы не заметил отчим. Сумка стоит в моем тайнике. Мы с ней уже все спланировали.