Окно Иуды. Джон Диксон Карр

в кабинет мистера Хьюма. Они не пожали рук. Мистер Хьюм сказал мне: «Это все, можешь идти. Проверь, готова ли машина». Я вышел и закрыл дверь. В тот момент мистер Хьюм сидел за столом, обвиняемый – в кресле перед ним. Не припомню, чтобы я слышал, как дверь запирается на засов. Не могу сказать, что я был встревожен, однако мне было как-то не по себе, поэтому я решил остаться за дверью.

      Его последняя короткая фраза оказалась весьма наглядной. Легко было представить Дайера, застывшего у двери в маленьком темном коридоре. Даже днем там было мало света, заметил он. В конце коридора находилась дверь, выходящая на бетонную дорожку со стороны дома мистера Флеминга. Раньше в ней была стеклянная панель, но полгода назад мистер Хьюм, оберегая свое личное пространство, установил новую глухую дверь. По вечерам в коридор проникало лишь немного света из холла. Вот как выглядит рассказ Дайера, сведенный к форме официального заявления:

      – Я услышал, как обвиняемый сказал: «Я пришел сюда не для того, чтобы совершить убийство, разве что это будет абсолютно необходимо». Ответа мистера Хьюма я не расслышал, очевидно, он произнес его слишком тихо. Вскоре мистер Хьюм заговорил резким голосом, но его речь по-прежнему оставалась неразборчивой. Наконец я отчетливо услышал: «Молодой человек, что с вами? Вы сошли с ума?» Раздались звуки, похожие на драку. Я постучал в дверь и спросил, все ли в порядке. Мистер Хьюм ответил, что все хорошо, но мне показалось, что он тяжело дышал, как будто задыхался.

      Он попросил меня сходить за машиной, и я повиновался. Я был обязан это сделать, иначе потерял бы свое место. Я надел шляпу и пальто и направился в «Пиренейский гараж». До него минуты три-четыре ходьбы. Там я узнал, что мастеру потребуется еще немного времени. Затем я поехал обратно, однако на улице стоял туман, и я вошел в дом, когда часы в холле показывали шесть часов тридцать две минуты.

      Повернув в коридор, ведущий к кабинету, я увидел у двери мисс Джордан. Она сообщила, что в кабинете драка, и попросила вмешаться. Затем она побежала ко мне, споткнулась о чемодан доктора Спенсера Хьюма и упала на пол. Когда я предложил вызвать полицию, она накричала на меня. Кажется, она была в слезах.

      Затем по моему совету она пошла за мистером Флемингом, а я в это время взял кочергу. Потом мы трое приблизились к кабинету и стучались около минуты, пока наконец обвиняемый не открыл дверь (несомненно, она была заперта на засов).

      Обвиняемый сказал: «Ну что ж, пожалуй, вы можете войти», и мы с мистером Флемингом так и сделали. Я сразу подошел к мистеру Хьюму, который лежал в точности как на той фотографии. Стрела, которую вы мне показывали, торчала из груди. Я не стал слушать его сердце, опасаясь испачкаться в крови. Вместо этого я пощупал пульс – он был мертв.

      В комнате никого больше не было. Я сразу направился к ставням, позвав с собой мистера Флеминга. Дело в том, что даже тогда мне не пришло в голову, что убийство мог совершить джентльмен, каковым я считал обвиняемого. Ставни и окна были закрыты.

      Сколько людей, столько и мнений, однако Дайер был нужен генеральному прокурору лишь для подтверждения показаний мисс Джордан.

      – Скажите, Дайер,