Летопись Пепла и Стали: Кровь королей. Александр Викторович Конаков

коридоры обвалились, навечно замурованные сначала атаками древней магии, а затем и неумолимой силой природы. После войны надобность в тайных проходах отпала, и последующие поколения правителей стали забывать о существовании подземного города, покоящегося у них под ногами. Память о нем теплилась лишь в древних свитках, хранимых в императорской библиотеке, и в угасающей памяти старцев, прислуживавших там. Но правда всегда сложнее, чем кажется на первый взгляд. В любой истории есть множество пробелов и «темных пятен», а также немало забытых личностей. И эти личности – тени прошлого – помнят многое из того, что другие предпочли предать забвению вместе с ними, шепча свои тайны в холодных подземельях. Каменные своды, пропитанные веками влаги, и пыль, оседающая на давно покинутых стенах – всё это помнило многое, но не спешило раскрывать свои секреты.

      – Одним из строителей этих стен, был мой прадед, – произнес первый голос, нарушив тишину подземелья.

      В темном, на удивление хорошо сохранившемся коридоре, стояли двое. Две высокие фигуры, сокрытые длинными, темными плащами с надвинутыми на лица капюшонами. Тусклый свет двух факелов, которые они держали в руках, отбрасывал причудливые, танцующие тени на облупившуюся стену тоннеля. На стене, под слоем копоти и пыли, все еще виднелась частично сохранившаяся фреска. При должном освещении можно было бы разглядеть, что на ней изображено некое событие далекого прошлого – полет огнедышащего змея, рассекающего темные небеса. Затхлый воздух был сырым и тяжелым, с привкусом плесени и древности.

      – Мы не за этим спустились в предбанник геенны огненной, чтобы беседовать о твоем родовом древе, – грубо прервал воспоминания собеседника второй голос. В его голосе звучала сталь, и привычка отдавать приказы, не терпящие возражений.

      – Как прикажете, ваша светлость, – первый «капюшон» слегка склонил голову, и тут же продолжил: – мы выяснили, кто забрал сосуд.

      Второй «капюшон» молчал, ожидая продолжения, лишь факел в его руке тихо потрескивал, отбрасывая на стены отблески огня, подчеркивая напряжение момента.