Дом на колёсах. Галина Соколинская

из маленького племени, в котором мы тогда гостили.

      Вам, наверное, немного интересно, на что я потратила пятьсот унов за Самый Прекрасный Сон? Ладно уж, расскажу. На эти деньги я купила подарки всем, кто поучаствовал в этой истории: набор красок для папы, ноты для мамы, отличный компас для дедули и… маленькую гитару для Марка. На будущее.

      Марк и Апакатикамана

      Эта история произошла совсем недавно. Была ранняя осень, и мы, как обычно в такое время года, двигались на юг. Мама очень любит «растягивать лето», как она это называет: вот в этом городе подул холодный ветер, значит, пора двигаться вперед, вот в следующем пункте остановки солнечные дни сменились пасмурными, и мы отправляемся еще дальше на юг догонять убегающее лето. Такая игра в догонялки продолжается примерно весь сентябрь, но потом, ясное дело, лето всегда оказывается быстрее и окончательно делает ноги. Все вокруг становится серым, мокрым и промозглым, но это мне кажется по-своему романтичным: мы готовим яблочный пирог, трейлер пахнет корицей и чаем с молоком, папа помешивает в кастрюле свой суперпряный напиток с имбирем. Он такой ядреный, что его можно пить только редкими маленькими глоточками, иначе во рту все начинает гореть, а глаза – слезиться, но папа считает, что он очень полезен и помогает от простуды, поэтому хочешь не хочешь, надо пить.

      Главная сложность холодных месяцев – то, что мы уже не можем встать где угодно в городе или поселке и начать петь, ведь даже в самой теплой одежде через какое-то время начинаешь мерзнуть, да и для голоса очень вредно петь на морозе, тут мама с папой солидарны. Вам никогда не казалось, что это ужасная несправедливость? Весь год ты поешь целыми днями и не думаешь, что в этом есть что-то особенное, но вот ударяет мороз, и именно тогда тебя одолевает жуткое желание что-нибудь спеть, да погромче! А нет, нельзя. Поздней осенью, зимой и ранней весной маме приходится исхитряться и находить нам помещения для концертов: театры, школы, крытые ярмарки, просто дома тех, кто хочет нас послушать. Папе тоже несладко: на улице картины продавать холодно, рисовать на природе тоже зябко, но он все равно рисует, весь закутанный в одеяла. До рождения Марка он иногда рисовал в трейлере, но, попробовав один раз провернуть этот номер при Марке, он сразу отказался от этой идеи. В первую свою зиму Маркенцию было чуть больше полугода, и он представлял собой неконтролируемую разрушительную стихию, заключенную в очень маленького и очень милого малыша. Краски привели его в буйный восторг, и на вкус они ему тоже показались восхитительными. А как весело было размазывать их по родительскому одеялу! Правда, мама с папой почему-то запротестовали, и, к его громкому негодованию, краски были убраны.

      В прошлую осень, когда и случилась история, о которой я хочу рассказать, Марку было полтора года. Он уже говорил простые слова типа мама, папа, Аня, Кия, дедуя, дай, гитя (гитара), но что-то более сложное еще осилить не мог.

      Эта история началась в одно промозглое осеннее утро. Родители с Марком