Прыжок в неизвестность. Борис Наумович Бейлин

практически не было, и долгожданное тепло не только грело землю, но и поднимало настроение. В апреле дожди почти прекратились, и грязь, размытая мартовскими водами на строящемся Печерском бульваре, полностью засохла. Город радостно встречал весну свежей зеленью садов, парков и свечками каштанов Крещатика, вот-вот готовых раскрыться, чтобы в очередной раз украсить своей изумительной красотой наступающие майские праздники.

      В один из таких апрельских дней дома у Оси состоялся последний семейный совет.

      – Ося, тебе осталось учиться совсем немного. Кем бы ты хотел быть? – папа начал разговор издалека.

      – Не знаю, папа. Знаю, что хотел бы иметь дело с техникой, но какое, пока еще себе даже не представляю.

      – Я понимаю, что вопрос риторический. Ведь мы, наверное, раз сто всё это обсуждали. Мы с мамой не сомневались, что ты захочешь быть технарем, а не гуманитарием, и понимаем, что пока тебе еще трудно сделать выбор. Не исключено, что тебе придется жить отдельно от нас, и мы не совсем уверены, что ты понимаешь суть предстоящих трудностей.

      Ося хорошо понимал, куда папа клонит. Он помнил, как долго мама, доктор с 15-летним стажем, не могла устроиться на работу в Киеве, куда они вернулись, приехав с Дальнего Востока. Помнил и причину, она одна – национальность. Антисемитизм в Советском Союзе цвел пышным цветом. Украина в этой области отличалась особым цинизмом. Киевским евреям поступить в институт у себя дома, в Киеве, было практически невозможно. За свои семнадцать лет Осе очень часто приходилось ощущать на себе издевательства, злобу и насмешки со стороны сверстников, хотя вряд ли он представлял размах этого отвратительного явления. Зато это, да и многое другое, очень хорошо знали и понимали его родители и хотели как-то защитить своего сына.

      – Папа, я уже не мальчик и все хорошо понимаю, – Ося был уверен, что хорошо понял намек папы.

      – Понимаешь, сынок, антисемитизм – это одна только проблема. Да, она очень серьезная, но есть и другая. Двуличная у нас страна, далеко не всё, что говорят, надо принимать на веру. Более того, надо понимать, что и с кем можно говорить, а еще лучше – контролировать свои слова и действия. Однако все это не значит, что не надо отстаивать свое мнение. Надо, да еще как надо. Кстати, с этим у тебя все в порядке. Другое дело – надо знать границы, переход которых может создать для тебя проблемы. Правда, если захотят, то придраться могут к чему угодно. Реакция вашего завуча на выпущенную вами газету – характерный пример.

      – Папа, я все это хорошо понимаю. Кстати, есть анекдот на эту тему.

      «Встречаются два друга. Один говорит другому, что может придраться к чему угодно. Другой, сомневаясь, говорит: придерись-ка к телеграфному столбу. Нет проблем, отвечает друг и обращается к столбу: «Стоишь, окопался, провода развесил, Америку подслушиваешь. Марш в кутузку».

      Оба рассмеялись.

      – Сынок, – уже серьезно продолжал папа, – за то, что другому может сойти с рук, с тебя как с еврея спросят вдвойне, так что анализируй и фильтруй.

      Тут