Прыжок в неизвестность. Борис Наумович Бейлин

сомнениях преподавателю не то что бесполезно, но и просто опасно, он был вынужден их зубрить, а это его раздражало.

      Группа – «так-сяк». Сюда он отнес химию и английский язык. «Общие понятия по химии мы учили в школе, – рассуждал он, – зачем здесь время на нее тратить, если я не собираюсь химиком быть. Знать еще один язык – это, конечно, неплохо, но для чего? Совершенно непонятно, где можно будет применять эти знания».

      Помимо учебы Осю интересовало все, что происходило в институте. Он подружился с Костей – председателем комитета комсомола института. Костя был парень что надо. Он не просто формально выполнял свои председательские обязанности, а всегда чем-то завлекал ребят. Поэтому Ося с интересом участвовал во многих его мероприятиях.

      То, что учеба легко давалась Осе, в какой-то мере ему вредило. Поняв суть одного пройденного материала, он легко перескакивал на другой. Убедившись, что во всем разобрался, расслаблялся, не заставляя себя запоминать детали, будучи уверен, что при необходимости все вспомнит. Это не всегда получалось и иногда выходил конфуз. Так это произошло с начерталкой.

      Марк был старше Оси на 6 лет. Работа и армия добавили ему жизненного опыта, но на это же время отодвинули его от учебы. Институт заставил его вспомнить забытое за 6 лет. Это было ему нелегко, но он, не стремясь в лидеры, добивался своей цели. Его, как и Осю, интересовала не только учеба. Боксер-перворазрядник создал секцию бокса и стал ее тренером. Слава о нем как о человеке, умеющем постоять за себя, пошла по Бежице. К нему в секцию стали ходить не только студенты. Он стал уважаемым человеком среди приблатненной части города.

      Сеня с Осей были одного года рождения, но, в отличие от Оси, Сеню особо ничего не интересовало. Он исправно ходил на занятия, но так же исправно любил лежать вечерами на койке, рассуждая о том о сём. Знания у него были поверхностные, учиться он не особо старался и ни разу не получал стипендию. Ося и Марк им легко управляли, а ему это даже нравилось.

      Лежа на кровати, он часто рассказывал друзьям о своей жизни в Бельцах, иногда многократно повторяя какие-то слова.

      – Борода, – как-то обратился к нему Марк, – понятно, ты приехал сюда вслед за Моней, а как он попал в БИТМ?

      – Однажды пришел к нам домой Монин товарищ Бумка Штрахман, и они вдвоем стали рассуждать, кто и куда будет поступать. Бумка чувствовал себя гуманитарием и собирался ехать учиться в Одессу, где кто-то обещал ему поддержку. А Моне он посоветовал ехать сюда. Там, говорил он, не так крепок антисемитизм, ведь Сара Кацельбаум поступила туда пару лет назад.

      – Ну хорошо, Борода, – не отставал от него Марк, – а в Израиль из Бельц народ уезжает?

      – Конечно, – оживился тот, – сестра Мониного товарища Бумки Штрахмана год назад уехала.

      – Борода, а ходил ли ты в походы в Бельцах?

      – Я нет, а вот Монин товарищ Бумка Штрахман рассказывал, как они хотели поехать на Днестр, собрались уже, а тут, как назло, пошел дождь, да такой затяжной, что все пришлось отменить.

      Марк