Время пришло. Татьяна Кожевникова

поцеловаться. Парень не раз намекал ей, что хотел бы соединить судьбы. Намекал, но предложения не делал, наверное, боялся отказа. По ночам она опять проливала слёзы в глубокой тоске – зачем людям жениться, зачем рожать детей, а те опять должны рожать и так бесконечно, а ЗАЧЕМ? Людей стало много, жить негде, болезней прибавилось – не таких, от которых сразу умирают, а таких, от которых только мучиться, экология ужасная! Зачем всё это возводить в квадрат? Она читала книги запоем – и художественные, и научно-популярные и нигде, даже в тех, которые вроде бы обещали осветить интересующий её вопрос, нигде не встретила ответа. Смысл жизни – в самой жизни, – таково наиболее встречающееся утверждение. В одной книге она встретила мысль, что люди – авангард разума во Вселенной. Некоторое время она носилась с этой мыслью, а потом, понаблюдав за «разумными существами» пришла к выводу, что это – нелепость. И опять затосковала.

      И вот перед сессией она почувствовала, что надо положить конец этим мучениям, покончить с бессмысленностью жизни. Она долго гуляла по городу, перед глазами была какая-то пелена, потом накупила в аптеке кучу снотворных, нажаловавшись аптекаршам на бессонницу, и вернулась в общежитие, где жила в двухместной комнате. Закрылась на кухне, выпила микстуры и все таблетки (общей сложностью 90 колёсиков), ей показалось, что этого мало, потому что в аптеке продали несильно действующие лекарства, она прошлась по общежитию, выпрашивая снотворное. Язык у неё уже не ворочался, глаза закрывались, а ей всё было мало. Собственно, это и спасло ей жизнь. Она выпила столько снотворного, что бедный желудок отказался работать и выплеснул почти всё содержимое. Она так сильно рвала, что её подруга тут же вызвала «Скорую помощь». Как она потом рассказывала, Светлана вырывалась из рук дюжих мужчин, дежуривших в «Скорой», лягалась и даже материлась. Подруга плакала и просила оставить её в покое, но врачи сказали, что, если ей не сделать укол и не промыть желудок, она может умереть. Тогда подруга стала им помогать, уговаривать её, но Светлана никого не видела, хотя глаза её были открыты, она боролась с такой силой, что пришлось врачам скрутить ей руки и ноги, как преступнице, и увезти силой.

      Она была без сознания трое суток, из них почти двое суток кричала и куда-то рвалась. Потом уснула. Когда ей приснились те странные сны, когда кричала, или когда спала? А, может, это и не приснилось вовсе?

      Но о своём поведении в бессознательном состоянии она узнала гораздо позже, так как всё это время ей не разрешали ни с кем встречаться. Каждый день нянечка приносила ей пакет с кучей записок от сокурсников, в которых они желали ей скорей выздороветь. Писали, как скучно без неё, как они её любят и хотят, чтобы она поскорее выписалась. Она плакала над каждой запиской, сознавая только теперь, какая она глупая, какая неблагодарная. Жизнь казалась ей счастьем. Как можно было думать, что жизнь бессмысленна!

      Вспоминая всё это, Светлана расчувствовалась, и начала потихоньку плакать. Она лежала лицом