Кочевое братство. Мечтатели. Марат Байпаков

в твоей душе! Мой базилевс, честно скажу. Ты же знаешь мою прямоту. – Стратег, запрыгивая, садится на парапет, становясь тем неучтиво выше правителя. – Ты единственный из многих правителей… их, позволь, сколько на коротком веку сменилось? Два самозванца, за ними пленный… Выходит, три? Ты четвёртый! Так вот, ты единственный любим народом Великой Сирии. Армия тебя боготворит. Про несчастливого пленённого Деметрия все уж давно позабыли. Мои агенты тщательно собирают доносы. Но среди гнусных пасквилей не встречалось ни одного с поношением тебя. Повторю, ты единственный любимый базилевс. Прочие – уже давно печальное воспоминание.

      Стратег вновь смеётся, по-детски болтает ногами, корчит сверху забавные рожи. Вид у зрелого мужа как у иного провинциального комедианта.

      – Ты думаешь, я ошибаюсь в предчувствиях? – Базилевс не в силах сдержать улыбку при виде веселья товарища.

      – Ну каких ещё предчувствиях? Видно, магов халдейских на ночь наслушался ты. Гони прочь ведунов-звездочётов! Плутам, лгунам притворным, мошенникам с таблицами и гороскопами не место в эллинском дворце. – Стратег, рассмешив зрителя, спрыгивает легко с парапета. Отряхнув с себя небрежно пыль, продолжает тоном насмешливым: – Разум к себе призови. Клеопатре Тее стоит бояться возвращения первого мужа. Она родила тебе ребёнка. Она поддержала тебя. Ты её храм, ты творение лучшее… – На слове «храм» Антиох вздрагивает. Антиней не замечает перемен в товарище, продолжает тем же напористым ритмом: – …Что ей даст Деметрий по возвращении? Ничего нового из того, что она имеет сейчас. Но скорее отнимет свободу, влияние, в темнице почётной запрёт, дабы она, Тея, не мешала ему править самовластительно. Пустыми обещаниями бессильного невольника из Парфии умную египтянку на троне не обольстишь. – Антиней смеётся. – Тайное послание от Деметрия, даже если она его и получила бы, ты бы увидел немедля в тот же час. Клеопатра не импульсивна, но практична, рассудительна, хитра, смела, властолюбива. Я уважаю её, что таить. На Клеопатру можно положиться. Она твой преданный сторонник. Как и я…

      – …Как и ты! – поддерживает базилевс.

      – Ну, кто тогда остаётся в числе возможных заговорщиков? – Стратег разводит руками. – Твой синедрион мы вместе собирали. Знаю всех поимённо. Три сотни македонян и эллинов. Три наследных династа. Друзья твои не связаны ни с кем из прежних правителей даже отдалённым родством. Кто из них вероломный коварный интриган? Прежде чем ответить, вспомни, мой базилевс, они все рисковали жизнями в войне против самозванца Трифона. Кого именно ты подозреваешь в злых кознях? Назови! Я оспорю твой выбор немедля. Против твоего довода выставлю два, как раньше в школе Сиде.

      Базилевс молчит.

      – Тебе просто приснился плохой сон, Антиох. Ату кошмарное сновидение! Улетай далеко, не возвращайся! – Стратег по-приятельски хлопает базилевса по руке. – Нет даже мелкого клочка анонимного доноса, чтобы начать дознание с пристрастием.

      – У меня