Перевёрнутый мир. Елена Сазанович

вторая

      ЛИЦЕДЕЙ

      Первое, что меня угнетало в большом городе, это отсутствие солнца. Хотя я приехал туда весной. Даже если оно случайно и появлялось на горизонте – как чисто физическое явление, – его все равно не было. Оно либо пряталось за небоскребами, либо дымовая завеса от заводских труб закрывала его. И если ему все же какой-то хитростью удавалось вынырнуть и спастись, это было уже не солнце. Просто казалось, что кто-то среди бела дня включил очередной фонарь или рекламная лампочка случайно оторвалась и болтается в небе на проводе.

      Но если к отсутствию солнца можно было более-менее привыкнуть, то с состоянием полной ничтожности и ненужности смириться было куда труднее. Эта ненужность витала в прокуренном, пропитанном гарью воздухе. И ощущали ее не только приезжие. Ее ощущали все, даже те, кому посчастливилось здесь родиться.

      Главными же гарантиями выживания в этих каменных джунглях были законченный цинизм и полный эгоизм, наплевательство на чувства и мысли других. Это напоминало марафонский забег, где существовало незыблемое правило – не оглядываться, а только вперед, расталкивая локтями, наступая на ноги, сбивая с ног и не обращая внимания на жертвы. Если на секунду остановишься и пожалеешь упавших, другие безжалостно собьют тебя с ног.

      Я так и не смог понять и принять подобные правила… Раньше думал, что сильный и неглупый мужик в любом месте сможет найти свое настоящее дело. Я был очень наивен. Эту природную наивность мегаполис исправлял буквально за пару дней. И я стал не исключением. Хотя не боялся работы и поначалу хватался за любое дело – работал грузчиком на вокзале, рабочим на стройке супермаркета, поваром в какой-то забегаловке, даже умудрился устроиться в Ботанический сад, решив быть поближе к земле. Но и это не принесло счастья. Деньги катастрофически убывали, я задолжал за квартиру и жил практически впроголодь. Там, в лесу, казалось, что я накопил много денег. Слишком много. Да и что там было нужно мне и Чижику? Здесь мне было нужно ровно столько же, но деньги на это исчезали мгновенно…

      Так я оказался загнанным в угол. Возвратиться не позволяла гордость, хотя со страшной силой я тосковал по дому. Но возвращение было исключено.

      Окончательно же выбило меня из седла даже не это. Однажды я решился позвонить Лиде. Я не мог позвонить ей сразу, поскольку считал, что первым делом должен твердо встать на ноги. Но когда мои иллюзии по поводу быстрого трудоустройства иссякли, а тоска и одиночество окончательно измучили, я почувствовал, что слабею. И уже не противился своей слабости. Вот тогда-то и решился на звонок. И долго придумывал, что сказать необходимо, а что необязательно.

      Безусловно, я не стану жаловаться на свое безысходное положение, а то она немедленно бросится на помощь. Мне же не хотелось этого. Я просто скажу, что у меня хорошая работа, хороший заработок, но пока мы пожениться не сможем, поскольку мне еще предстоит окончательно утвердиться. Пару раз отрепетировав пламенную речь, я наконец-то собрался духом.

      Прошло