Перевёрнутый мир. Елена Сазанович

окончания девятилетки, правда, на вырост, и полосатом галстуке, Мишка казался даже старше своих пятнадцати лет.

      – Айда со мной, Данька! Тут знаешь какое веселье! Правда… – Мишка запнулся, почесал за ухом, оглядев меня с ног до головы. – Правда, видок у тебя еще тот…

      – Еще тот, – согласился я. – Да, если честно, и танцор я никудышний. А ты иди, веселись. – Я на секунду замялся. – Ну, в общем, если что – заходи. Поболтаем.

      – Зайду, Данька, если что. – Мишка лукаво мне подмигнул и тут же скрылся за воротами пансионата.

      Я понуро брел по проторенной лесной дороге, уже не спеша домой. Мне опостылел и мой дом, и моя дорога. Я где-то читал, что когда приходит любовь, то острее начинаешь чувствовать мир, природу, запахи, цвет. Я шел по лесу, наполненному самыми разнообразными запахами и играющему самыми удивительными красками. И совсем не чувствовал их и ничего не видел. И все же это означало, что я влюблен.

      Вглядываясь в ярко-зеленые, еще мокрые кроны высоких сосен, я видел мокрые крыши высоток Большого города. Я вдыхал свежий лесной воздух – и ощущал запах автомобильной гари. Я шел по сочной траве – и ощущал под ногами пористую дорожку асфальта… Я еще оставался здесь, но мои мысли были уже там. Там, где живет Лида. И мне хотелось туда, в этот непонятный чужой мир, который мне стал так дорог. Потому что я был влюблен.

      А следующим утром ко мне заявился Мишка. И мне вновь пришлось делать вид, что безразлично, как прошел вечер. А Мишке пришлось делать вид, что у него нет никакого желания об этом рассказывать. Немного поиграв в эту странную игру, я наконец как можно беззаботнее спросил, как прошли вчера танцы. При этом я очень старательно разливал чай в чашки, словно это занятие являлось для меня самым главным в жизни. Мишка долго не отвечал, поскольку был поглощен чаепитием. В этот момент мне хотелось дать парню подзатыльник, но вместо этого я ласково спросил, как самого дорогого гостя:

      – Может, нальешь в блюдечко? Так быстрее остынет.

      – Угу, – промычал Мишка, переливая чай в блюдце.

      – Тебе с малиновым или ежевичным? – продолжал ворковать я, по-прежнему желая врезать Мишке.

      – С ежевичным… И с малиновым…

      Вообще, в какие это времена, я распивал с утра чаи, как кумушка с соседкой за светскими беседами?

      – Так что ты спросил? – Мишка садистски улыбнулся.

      – Когда? – я округлил глаза.

      – Да совсем недавно!

      – Понятия не имею! А… Постой… Про варенье?…

      Мишка нетерпеливо заерзал на стуле. Он хотел победить.

      – Да нет, это еще до варенья было.

      – Ну, это я, брат, не припомню. Мало ли что мог ляпнуть! – Я хотел победить не меньше Мишки. И мне это удалось. Я все же был старше и опытнее.

      – Ну, ты что-то говорил про вчерашний вечер…

      – Я?!! Это ты начинал рассказывать про танцы. Так что, потанцевал? – Я прекрасно знал, что у Мишки мало времени. И ему задаст отец, если он вовремя не явится.

      Мишка тяжело вздохнул и посмотрел на часы. У него уже не было времени на последний раунд. Пришлось сдаться.

      – В