Великолепная десятка. Выпуск 2: Сборник современной прозы и поэзии. Георгий Янс

Устьинской фабрики, где его мать, круглолицая, румяная тётка, трудилась (по ироничному совпадению) мотальщицей. Мотанкин‑отец отбывал срок за вооружённый грабёж. На свадебной фотографии в деревенской раме с приклееной мишурой Санин батя выглядел настоящим жиганом. Свет в комнату почти не попадал, два окна выходили на тротуар и фонарный столб, к которому была приделана жёлтая жестянка автобусной остановки восьмого маршрута. Окна располагались так низко, что были вечно заляпаны брызгами от проходящих мимо машин. Этажом выше жила семья мастера Хвощёва, там никто не пел, но когда Хвощёвы собачились, Мотя тоже без труда мог разобрать каждое слово.

      – Ладно. Бывай, Марчелло, – Мотя снял варежку и с мужской обстоятельностью пожал руку. – Контрольная завтра.

      – Мне хана, – уныло отозвался Марек, он слепил снежок и теперь, рассеянно озирался, выбирая цель.

      – Может, сдерём, – без особой надежды сказал Мотя, загребая рыхлый снег в ладонь. – Вон, Кутя в тебя по уши, ты ей только свистни, даст без вопросов.

      – Даст… – Марек размахнулся, бросил и промазал. Он метил в дорожный знак на обочине, но комок, едва долетев до столба, спикировал в снег, беззвучно утонув в неприметной лунке.

      – Мне банан никак нельзя, – мрачно произнёс Мотя. – Мамашу в декабре Чума вызывала, сказала, будут из школы гнать, если что.

      – Да ладно… – успокоил приятеля Марек. – Меня тоже тыщу раз грозили гнать.

      Марек не знал, догадывался ли Мотанкин, что его из школы в любом случае отчислят. Если не в этом году, так в следующем. Если не за успеваемость, то за поведение. Что сам факт пребывания Моти в специальной школе с углублённым изучением ряда предметов на иностранном языке являлся полной несуразицей. Мотанкин зло сплюнул, слепил снежок, резко замахнулся. Снежок со смачным хрустом угодил прямо в центр знака. Это был «кирпич“ на нём уже наросла белая шапка и знак напоминал красномордого казака в папахе набекрень.

      – Фига! – Мотя сам изумился. – Ты видал?

      – Лихо… – завистливо пробормотал Марек. До знака было никак не меньше двадцати метров. Подумав, добавил с притворным безразличием:

      – Случайность.

      Мотя зыркнул исподлобья, снова сплюнул – плевался он знатно, почти с той же лихостью и шиком, что Алик, атаман местной таганской шпаны.

      – Случайность? А помазать слабо? «Паркер“ ставишь?

      Марек писал настоящим «паркером“ с толстым стержнем, с прищепкой в виде стальной стрелы и клеймом «Made in USA“ Отступать было поздно.

      – Лады! «Паркер“ против твоей финки!

      – Фи‑ига себе! Вшивая ручка против настоящего оружия! Клинок из специальной стали, и до сердца достаёт!

      – Сдрейфил!

      – Я?!

      Мотя приходил в ярость моментально, лицо у него тут же бледнело, а глаза из серых становились ярко‑голубыми.

      – Ну не я же, – Марек достал из внутреннего кармана «паркер“ и пощёлкал кнопкой