Князь Московский. Евгений Александрович Иванов

что меня смущало, это то, что мне не приходило в голову, как заполучить его себе и где реализовать этот ритуал.

      «Ну и ладно, у меня есть ещё минимум два месяца. Скорее всего, они раньше не уедут из Москвы. Надо только обязательно назначить человека, чтобы приглядывал за ними, – думал я, – и надо узнать имя этого казачка шрамированного, что-то в нём есть, может, и на самом деле приближу его к себе. Наложу на него печать верности, резерва моего должно хватить. А сделаю её над источником, в церкви. Должно получится, вроде».

      Так мы и въехали в Кремль.

      Во дворце, в холле на диванчиках, меня ждал Стенбок Герман Германович. Увидев нас входящих, он вскочил и сдержанно поклонился. Вид у него был озабоченный и слегка смущённый.

      – Здравствуйте, Герман Германович, – поприветствовал его я первым.– Что-то срочное?

      – Здравствуйте, Сергей Александрович, нет, ничего особо срочного нет… – замялся он.

      – Тогда приглашаю Вас на ужин, через час, я думаю, он должен состояться, там и обсудим.

      И обернувшись к Елизавете Фёдоровне, попросил.

      – Дорогая, распорядись на счёт ужина, пожалуйста, – и, поцеловав её в щёчку, двинулся наверх всвои покои.

      Раздевшись с помощью лакея и лёжа в ванне с солью, заранее меня ожидавшей, размышлял о предстоящих проблемах в виде управления этим городом.

      Ведь что ни говори, а примеров смычки чиновничьей и деловой братии наверняка полно, и влезать в этот клубок змей я не желаю от слова совсем. Значит, я должен стать неким третейским судьёй или арбитражным главой. Чтобы максимально разгрузить себя от обязанностей и решения проблем, при этом оставшись чистым перед всеми.

      Осталось только решить, кто будет тянуть за меня лямку в виде управления городом. Но пока я не вступил в обязанности и не погряз в решениях проблем, надо попытаться разобраться с Источником манны под Кремлём.

      Так размышляя, спустился на ужин. Стол был заставлен разными тарелочками и плошками, преобладали постные блюда и разные соления и морсы. Прочитав молитвы перед принятием пищи, сели за стол.

      Я был голоден, и к тому же у меня тихонько реконструировался и восстанавливался организм, так что с аппетитом у меня было всё в порядке, в отличие от моего предшественника, который постоянно постился.

      Ужинали спокойно и по-семейному, с нами за столом был только Герман Германович. Слуги тихонько меняли блюда, и было уютно. Герман рассказывал, как устроился в меблированных комнатах, и что очень удобно будет добираться до присутствия.

      Подали чай, и я, одобрительно посмотрев на Германа, предложил ему рассказать, что его привело к нам в праздничный день.

      – Дело, в общем, не важное сейчас, но хотелось бы его решить пораньше. Я подготовил несколько предложений по размещению Вашего присутствия, и мне прислали несколько визиток от московских газет, дабы Вы, если будет удобно, дали им интервью.

      – Хорошо, думаю, после Страстной Седмицы выберем газету, в которой разместим обращение, а по поводу присутствия я рассмотрю бумаги. И вот ещё: меня