Между нами, девочками. Лидия Евгеньевна Короткова

мамы плачут,

      превращение в мужчину

      для него пройдёт иначе.

      Прочитал Серёжка в книжке

      про Ромео десять строк

      и считать себя мальчишкой,

      хоть убейте, он не мог.

      Рядом с Ксюшею Серёжка

      пропадает день и ночь,

      варит к ужину картошку

      и жениться он не прочь…

      К ним в окошко бьётся ветер,

      буйной силы не тая,

      в тусклом свете – полудети,

      и у них – полусемья.

      Быть подростками непросто

      от родителей вдали,

      и они проблемы роста

      разрешили, как могли.

      Поутру сбежал Серёга,

      не на ту обувшись ногу:

      страшновато стало что-то

      от возможного залёта.

      Осознав, что не изволил

      зацепить стрелой Амур,

      разгильдяй гулял по воле,

      охмуряя юных дур.

      Перелистывал страницы,

      впечатлений – третий том!

      И зачем ему жениться,

      раз родился он котом?

      А соседская девчушка

      скоро новость принесла:

      «Залетела с кем-то Ксюшка!

      Ну, подружка! Во, дела!

      И решила дура эта

      нищету плодить по свету

      и растить без мужика.

      Вот безмозглая башка!»

      Тем известием Серёжка

      был шокирован немножко.

      Всё ж решил к исходу ночи,

      что жениться он не хочет.

      Не шагать им с Ксюшей в ногу,

      обещал он сгоряча,

      показать готов дорогу

      до знакомого врача.

      Есть же доктор-недоучка

      с неотложкой на дому,

      от получки до получки

      жить не нравится ему.

      За рубли и за валюту

      он в смоле кипеть не прочь –

      со свободы снимет путы,

      дверь открыта день и ночь.

      Слова лишнего не скажет

      и не спросит, сколько лет,

      за три штуки не откажет –

      и проблемы нет как нет.

      Но не только у медали

      есть другая сторона,

      есть и тот, кого не ждали,

      кто – ошибка и вина.

      Округляет он фигуру,

      деформирует живот,

      он совсем никто де-юре,

      лишь де-факто он живёт.

      И ему сегодня страшно:

      Богом выписан билет,

      но снесёт у мамы башню –

      не увидит белый свет.

      Непонятно, но резонно,

      тут уж плачь или не плачь,

      обойдёт легко законы

      папой выбранный палач.

      Да, ему сегодня страшно:

      он – ошибка, он – залёт,

      Он – обуза, грех вчерашний

      и к тому же лишний рот.

      Ну а вдруг не сможет мама

      перейти через черту

      и не даст свалиться в яму –

      сгустком крови в темноту…

      Вдруг поймёт: в земной юдоли

      вместе быть они должны,

      заслонит его от боли,

      не погубит без вины…

      Вдруг, подумав головою,

      оборвать не сможет нить…

      И тогда их будет двое!

      И