Братья по вере. Любовь Куклева

нет, дорогой лорд, – возразила княгиня Ливен – Наше служение растет и процветает, мы каждый день молимся об этом. Вот и графиня Богомолова присоединилась к нам пять лет назад, а теперь и дети ее крестились – она указала взглядом на рядом сидящих Наталью Никифоровну и Андрея.

      – Да, знаете ли, если бы я однажды не попала на такое собрание, даже не знаю, что бы сейчас было со мною. – сказала графиня Богомолова и обняла сына. – Вот теперь и совершенно успокаивается душа моя, когда и дети мои здесь, в общении, в Слове.

      Василий подошел к графине Богомоловой и лорду.

      – Я очень рад, что удалось с вами познакомиться, дорогой лорд, – обратился Вася к Редстоку – мне Наталья Никифоровна рассказывала о вас, но мечтали мы с Андреем услышать обо всем из ваших уст.

      – Я тоже рад, что вы, еще столь молодые люди, уже избрали свой путь и, поверьте, не ошиблись. – Ответил лорд, пожимая Василию руку.

      Еще около часа собравшиеся пообщались, почитали Евангелие и спели несколько гимнов. После все начали прощаться и отправляться по домам.

      Уже стемнело. Улицы Петербурга наполнил теплый свет фонарей. Наталья Никифоровна дремала в экипаже под легкую качку. Андрей и Василий, наполненные впечатлениями от встречи в доме княгини Ливен, всю дорогу делились впечатлениями. Глаза Василия горели, он рассуждал, разводя руками и, даже задыхался от переполняющих сердце чувств. Андрей кивал головой и улыбался, соглашаясь с мыслями брата. Глядя в окно, он молча рассуждал и, когда какая-нибудь особо важная мысль посетит его, Андрей, не поворачивая головы, делился ею с Васей.

      И так они ехали до самого имения. Экипаж качало на кочках кривой дороги через тополиную рощу, что простирается в нескольких верстах от дома Богомоловых. Сгорбившись, извозчик дергал поводья, подгоняя лошадей, стук копыт которых смешался со скрипом колес повозки.

      Глава 4

      Одним теплым утром июньского дня, когда солнце уже довольно высоко поднялось над землей, но все же не успело еще обогреть землю, Василий, собрав всю прислугу, нянечек, горничных, рабочих и управляющего, рассадил их в саду и, сев, открыл Евангелие и читал вслух.

      – Кто поручил нашему Васе это дело? – спрашивала тихонько нянька Лизавета – Неужто, матушка Наталья Никифоровна?

      – Быть может и она. – пробубнил управляющий Иван – Странно, право, за пять лет, что госпожа наша впала в сие безрассудство, никто из детей ее, не был послан к нам с подобными речами. – Он перекрестился. – Прости, Господи, да вот и уйти нет возможности, еще накажут.

      – Помилуй Бог! – воскликнула повариха Варвара так, что Василий прервался и, подняв на несколько мгновений глаза, продолжил. – Помилуйте, Иван Петрович, – продолжила Варвара, приглушив свой сотрясающий все вокруг тон. – Когда нас графья-то наказывали? Что покойный барин, царствие ему небесное, что барыня наша, всегда с полнейшей любовью и добротой, а вы такое себе говорить позволяете, как же можно. – повариха, сжав полные губы,