Братья по вере. Любовь Куклева

и аллеи Петербурга. Солнце последним теплом обогревало улицы и мосты. В садах имения Богомоловых дивно пахло осенью, и парили в воздухе паутинки. Косяки перелетных птиц мерно плыли по небу, улетая на юг.

      Упражняясь в верховой езде, Василий скакал вокруг имения на своем коне, который был подарен ему на восемнадцатилетние графиней. Под лучами осеннего солнца играло переливами крепкое тело породистого гнедого жеребца, и развивалась по ветру лоснящаяся грива. Из окна наблюдала Соня, маша рукой, как только Василий проезжал мимо нее.

      В саду под озолоченной яблоней, роняющей спелые свои плоды, сидел Андрей, читая Евангелие вслух. Рядом в кресле, как обыкновенно, сидела еще не окрепшая и ослабленная Наталья Никифоровна, укутавшись в теплую шаль.

      – Маменька, – обратился к матери Андрей. – я хотел посоветоваться с вами в одном деле.

      – Я слушаю, говори, конечно. – Наталья Никифоровна посмотрела на сына с вниманием.

      – Дело в том, – начал Андрей. – Что мне полюбилась одна молодая графиня. Вы знаете эту семью. Это Мария Нежданова. Помните, мы увиделись с ними в парке, когда ехали с приема три недели назад?

      – Я замечала, что ты меняешься при ней, сынок – закивала головой графиня. – Что же ты хочешь, чтобы я сказала?

      – Я бы хотел объясниться с ней, – Андрей опустил голову и улыбнулся. – Но я сам ни за что не сумею. Может, мне написать ей письмо?

      Наталья Никифоровна отвернулась в сторону и вздохнула, задумавшись. Потом она посмотрела в сторону Василия, подошедшего к окну и разговаривающего о чем-то с Соней.

      – Я, конечно, понимаю, Андрюша, – начала она тихо. – Но мне кажется, что эта девушка не будет тебе доброй спутницей.

      Андрей посмотрел на мать вопросительно.

      – Я знаю об этой семье, что они очень противятся нашей вере – продолжила графиня – И Вася мне рассказывал, что от них кажется какая-то усмешка, если только он начинает свидетельствовать.

      – Почему я не замечал этого? – спросил Андрей, пожав плечами.

      – Нет, они не посмеиваются в лицо, но, знаешь, это просто чувствуется. Я даже от самой графини Неждановой, их матери, чувствовала это, когда случалось встретиться с нею.

      – Хорошо, я понял, маменька. – огорченно сказал Андрей и, встав, хотел уйти.

      – Погоди, сын, – остановила его Наталья Никифоровна. – Я не запрещаю тебе. Ты можешь сделать так, как захочешь, но я хочу, чтобы ты прежде подумал, не будет ли беды тебе через нее. Может статься, что она не примет твоей веры, что же тогда?

      Андрей молчал, потупив взгляд. Графиня взяла сына за руку, и, притянув к себе, поцеловала его в лоб.

      – Ступай, помолись об этом. – сказала Наталья Никифоровна. – Я тоже помолюсь о тебе.

      Андрей, сжав губы, кивнул и пошел в дом.

      У окна разговаривали и смеялись Василий с Соней. Глаза их сияли, а лица были румяны, молоды и свежи.

      – Когда мы поженимся, – говорил Вася – У нас будет много детей. Мы будем собираться вечером у камина и все вместе