У горизонта событий. Том I. Наталья Макаревская

чтение довольно скучным занятием, разделял его не до конца.

      По большому счету, затеянный Юстом поход был той еще авантюрой. Но момент выпал уж очень удобный и своевременный – во Дворце Единения в тот день проходил Большой совет – главное магическое сборище, и ученики оказались предоставлены сами себе. Юст просто смылся из школы, перемахнув через окружавшую ее стену. Вообще в этой Застенной части, на его взгляд, стен с запертыми воротами было неприлично много. Лазил Юст превосходно и проделывал подобный трюк не в первый раз, отлучаясь втихаря в, так сказать, специализированные городские кварталы в поисках приключений на свою голову. Дома бы его за подобное времяпрепровождение отец и сестра наверняка прибили бы на месте.

      В тот знаменательный день дорога его, однако, лежала в другом направлении. До Башни он добрался без особого труда и накладок, не почувствовав, чтобы за ним кто-то следил. Башня не охранялась – войти туда мог любой дурак, в смысле, желающий.

      Второй раз маги внутрь не заходят. Нет-нет, всякое, конечно, бывало, отыскивались… особо любознательные экспериментаторы, пожелавшие совершить повторный визит. Только никто из них не вернулся. По слухам, Башня будила то ли дремавшие воспоминания о первом посещении, то ли саму Адскую Бездну. Так или иначе, но все визитеры оставляли там свой разум и души. С телами их приключалось то же, что и с теми, кто терпел неудачу во время Первого посвящения – они оказывались во рву. Происхождение слухов оставалось для Юста загадкой, но страха эта неясность вовсе не унимала. У него нехорошо сосало под ложечкой, а сердце подскакивало до самого горла.

      Он безостановочно прокручивал в голове все известные ему сведения, включая самые страшные предания. Это ничуть не успокаивало. Лизефан, конечно, врал насчет того, что Башня забирает себе треть учеников – доля неудачливых бедолаг, закончивших таким образом свою короткую жизнь, была, на самом деле, гораздо меньше. Однако риск сгинуть в Башне навечно имелся, и весьма неиллюзорный – Юст за то время, что пробыл в школе, застал два подобных случая.

      Перед мостом, перекинутым через ров, он вынужден был остановиться: ноги подгибались и не желали идти дальше. Он старался не всматриваться в светящуюся ядовито-зеленым цветом воду. Конечно, его часто тянуло на всякие выходки, но добровольно в ров он бы ни за что не полез. Юст нарочно отвел взгляд, задрал голову – как мог, сильно, до хруста в позвонках.

      Переливчатое пятно света расползалось по облакам, преломлялось, отражалось, изливалось обратно радужными лучами. Облака кружились, закручиваясь воронкой. Ему чудился какой-то ритм в их движениях, ускользавшая от глаз закономерность.

      «Они символизируют клубящиеся облака страха, отчаяния и страдания в Адской Бездне», – так, вроде, писали в древних книгах.

      Вечные облака, вечный ветер.

      Юст, наконец, заставил себя ступить на мост. И неожиданно ощутил сопротивление. Что-то мешало ему пройти, ощупывало невидимыми мягкими пальцами, изучало, сомневалось – пропускать или нет. Потом это что-то отступило, но,