Мир Полудня (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

радиолокатор, и искомое было найдено в несколько минут  –  эта самая расселина, скрытая за буйными зарослями голых ветвей с полуметровыми шипами. С ревом и скрежетом транспортер вломился в эти железные джунгли и, помогая себе растопыренными опорными «ногами», ломая и подминая упругие стволы, ввалился в проход. Выйдя наружу, межпланетники молча глядели на стены, на кровавую полосу неба. Потом Дауге сказал:

      – А ведь земля под ногами… дрожит.

      Быков не ощущал ничего, но Ермаков отозвался тихо:

      – Это Голконда…  –  и, обернувшись к Быкову, спросил:  –  Пройдем?

      – Рискнем, Анатолий Борисович,  –  бодро ответил Алексей Петрович.  –  А если встретим завал или тупик, вернемся и еще поищем, только и всего. Или взорвем…

      «Мальчик» двинулся дальше. Часы тянулись за часами, километры за километрами, ничего похожего на тупик или завал не появлялось, и Алексей Петрович успокоился.

      Ровно гудит двигатель, поскрипывают и трещат ящики и упаковочные ремни. Все уснули, даже неугомонный Юрковский. В зеркале над экраном инфракрасного проектора Быков видит внутренность кабины. Спит Богдан, уронив голову на крышку рации. Спит, лежа ничком на тюках, Юрковский. Спит, прислонившись к нему, Иоганыч и морщит во сне свое хорошее лукавое лицо. Рядом кивает серебристым шлемом Ермаков. А мимо смотрового люка, покачиваясь и кренясь, ползут черные блестящие стены  –  справа стена и слева стена. Свет фар пляшет по изрытой поверхности неподвижных дюн черного праха. Дальше  –  сумерки, тьма. Где-то там стены раздвинутся, и «Мальчик» выйдет в пустыню. Если впереди нет тупика.

      …Кренятся и опрокидываются черные стены, в смотровой люк заглядывает раскаленное небо. Транспортер выбирается из глубокой рытвины, и снова пятна света плывут по волнам черной слежавшейся пыли. Еще ухаб, еще трещина, и еще…

      Пройдено двадцать километров по болоту и почти столько же по ущелью. Быков уже пять часов за пультом управления. Одеревенели ноги, ноет затылок, от напряжения или от непривычного сочетания красного с черным слезятся глаза. Но доверить транспортер на такой дороге кому-нибудь, даже командиру, нельзя. С транспортером, конечно, ничего не случится, но скорость… Сам Быков не может позволить себе роскошь дать больше шести-восьми километров в час. Хоть бы скорее кончились эти проклятые скалы!

      Ермаков выпрямился и откинул шлем на затылок.

      – Как дорога, Алексей Петрович?

      – Без изменений.

      – Устали?

      Быков пожал плечами.

      – Может быть, передадите мне управление и поспите?

      – Дорога очень сложная.

      – Да, дорога скверная. Ничего, скоро выйдем в пустыню.

      – Хорошо бы…

      Юрковский поднялся и сел, потирая ладонями лицо:

      – Ух, славно поспал! Дауге!

      – М-м…

      – Вставай.

      – Что случилось? Фу… А мне, друзья, такой сон снился!..

      Иоганыч хриплым голосом принялся