Мистер Эндерби. Взгляд изнутри. Энтони Бёрджесс

мне доводилось слышать, – сказал Шем Макнамара.

      У него было буревое ирландское лицо о двух подбородках, космы на голове и черная рубашка (чтобы сэкономить на стирке). Если Эндерби в своем повседневном одеянии поэта выглядел убого, то этот писатель смотрелся нищим бродягой, привыкшим спать в амбарах и продираться через изгороди. Усталые бледные лица других гостей (их Эндерби различал лишь смутно) задергались от смешков. И внезапно сам сэр Джордж как будто выдохся. Он слабо улыбнулся, нахмурился, открыл рот, будто от немой радости, снова нахмурился, сглотнул и сказал невпопад:

      – И как раз по этой причине я с особым удовольствием награждаю нашего собрата-певца… э… э… Эндерби золотой медалью Гудби.

      Эндерби встал под аплодисменты, достаточно громкие, чтобы заглушить три пулеметные очереди из кишечника.

      – И чеком, – продолжил сэр Джордж с ностальгической тоской по нищете поэта, – который очень, очень мал, но, хочется надеяться, на месяц-другой избавит его от тягот.

      Забрав свои трофеи, Эндерби пожал сколько-то рук, притворно поулыбался, потом снова сел.

      – Речь! – потребовал кто-то.

      Эндерби снова встал (на сей раз очередь прозвучала чуть глуше) и только тут сообразил, что понятия не имеет, что предписывает в таком случае этикет. Как обращаться к сэру Джорджу? А к собравшимся? Следует начать со слов «господин председатель»? А тут вообще есть председатель? А если председатель сэр Джордж, надо ли говорить что-то помимо «господин председатель»? Или просто сказать: «Сэр Джордж, леди и джентльмены»? Но тут он заметил в полумраке некоего человека, на груди которого поблескивала должностная цепь. Может, это глава какого-то муниципалитета или даже сам лорд-мэр Лондона. Что следует сказать? «Ваша честь»? К счастью, он вовремя углядел, что это какой-то холоп, отвечающий за вино. Как нервно улыбающийся Эол, с трудом сдерживая ветры, Эндерби громко и четко произнес:

      – Сент-Джордж[9]. – Опять смешки. – И дракон, – пришлось теперь добавить ему. – Британский кимвал, – продолжал он, с ужасом глядя на представший перед ним неоновыми огнями на дальней стене орфографический ляп. – Британский кимвал, что позвякивает глухими басами, когда в нас нет ясности.

      Ответом ему стало одобрительное ерзанье: речь Эндерби произнесет краткую и юмористическую.

      – Как ее имеют или не имеют большинство из нас, – с отчаянием продолжил Эндерби. – По тому или иному вопросу. Включая меня.

      Он увидел, как глаза у сэра Джорджа превращаются в черные дыры, точно это он, Эндерби, болтается на традиционной балке над трактиром.

      – Ясность, – повторил почти в слезах Эндерби, – красное вино для заливающихся соловьем. А потому… – Он сам вылупился, придя в ужас от того, что вырывалось у него изо рта… – Я только рад отдать этот чек святому Георгию на нужды благотворительности. Что до золотой медали, он сам знает, что с ней делать.

      Он готов был умереть от потрясения и конфуза от собственных слов, но его

9

Оговорка – Эндерби случайно называет сэра Джорджа святым Георгием.