Доктор Торндайк. Око Озириса. Ричард Остин Фримен

возможно и будет сделано, иначе все записи совершенно бесполезны. Хотите сумочку?

      – Нет, конечно нет. Но я просто в ужасе. Не лучше ли просто отказаться от этой идеи?

      – И закончить наше сотрудничество! – трагично воскликнул я, пожимая ее руку (она неожиданно поняла свое положение и торопливо убрала ее). – Хотите выбросить результаты целого дня работы? Я бы не хотел этого, поэтому до свидания, до завтра. Я приду в читальный зал, как только смогу. Лучше возьмите с собой заказы. Да, и не забудьте копию завещания для доктора Торндайка.

      – Конечно, если отец согласится, вы получите ее сегодня вечером.

      Она взяла у меня бланки заказов на книги и, еще раз поблагодарив, ушла во двор.

      Глава 7

      Завещание Джона Беллингема

      Задание, за которое я так легкомысленно взялся, обдуманное хладнокровно, действительно, как выразилась мисс Беллингем, оказалось "ужасным". Результат двух с половиной часов стенографирования со скоростью примерно сто слов в минуту потребует значительного времени на изложение обычным письмом, и записи должны быть доставлены завтра утром, так что чем быстрее я примусь за работу, тем лучше.

      Поняв это, я не стал терять времени и через пять минут после прихода в больницу сидел за письменным столом, деловито переводя свои расползающиеся невыразительные значки в хорошее, легко читаемое обычное письмо.

      Помимо того что это дело любви, занятие оказалось просто интересным; предложения, что я переписывал, были полны воспоминаниями об изящном шепоте, которым их произносили. Но и сама тема любопытна. Я приобретал новый взгляд на жизнь, пересекал порог нового мира (бывшего ее миром), и поэтому редкие перерывы, вызванные приходом пациентов, хотя и давали мне возможность отдохнуть, были весьма нежелательны.

      Вечер тянулся без всяких знаков со стороны Невиллз Корта, и я начал опасаться, что угрызения совести мистера Беллингема оказались непреодолимы. Боюсь, не из-за невозможности получить копию завещания, а потому что это делало невозможным приход, пусть на короткое время, моей прекрасной нанимательницы, и поэтому, когда в половине седьмого входная дверь распахнулась с неожиданной стремительностью, мои страхи рассеялись, но одновременно рассеялись и надежды. Потому что вошла мисс Оман, держа синий конверт с таким воинственным видом, словно это ультиматум.

      – Я принесла это от мистера Беллингема, – сказала она. – Внутри записка.

      – Я могу прочесть записку, мисс Оман? – спросил я.

      – Боже благослови! – воскликнула она. – А что еще можно с ней сделать? Разве не для этого я ее принесла?

      Я решил, что она права, и, поблагодарив ее за великодушное разрешение, прочел записку: несколько строк разрешали мне показать копию завещания доктору Торндайку. Оторвав взгляд от записки, я увидел, что мисс Оман смотрит на меня с критическим и неодобрительным выражением.

      – Вы как будто стали очень приятным для обитателей некоей квартиры, – заметила она.

      – Я всегда стараюсь быть приятным.