Поймать хамелеона. Юлия Цыпленкова

часто тянет, знаете ли. Найду их там, где другой пройдет без происшествий. А всё моя рассеянность. Так бывает, в театр иду себе, иду, а на всю дорогу одна-единственная лужа, так в нее и наступлю. И брюки оболью, и в туфли зачерпну. Какой уж тут театр? Или же остановлюсь на минуту, засмотрюсь на что-то. Назад, знаете ли, шаг сделаю вроде, и не замечу, как на мостовую выйду. А там экипаж… Ох, – он вновь махнул рукой. – Так что зря вы меня утешаете, нелепый и есть. Вот и сегодня. Вышел прогуляться, уж больно мне места очаровательными показались. А там и в лес зашел. Подумалось, а вдруг гриб найду? Найду и принесу показать, мол, смотрите, грибы собирать мастак. Вот анекдот будет! Шел себе и шел, тростью траву раздвигал. И гриба нет, и сам заблудился. Вот уж истинно анекдот! – воскликнул Полянский и рассмеялся в этот раз громко и заливисто.

      Михаил, внимательно слушавший, усмехнулся и покачал головой.

      – Вы, верно, в городе живете?

      – Всю свою жизнь, – отсмеявшись, ответил Алексей Дмитриевич.

      – Не время еще грибам, – пояснил Воронецкий. – Рано искать пошли.

      – А вы ходите по грибы? – живо заинтересовался его собеседник.

      Помещик отрицательно покачал головой.

      – Нет, я не хожу. Охочусь, у пруда в детстве посидеть любил с удочкой. Сейчас как-то подзабылось это увлечение, дела всё больше времени занимают. А за грибами не хожу. Дед мой любил пройтись с дворовым, бабушка сказывала. Отцу уж не до забав было, а теперь и мне время пришло о семье заботиться.

      – Вы женаты? – полюбопытствовал Полянский. – Должно быть, женаты. Раз уж о семье пришло время заботиться. Наверное, супруга ваша красавица. И, должно быть, дитя свое уже на руки взяли?

      Михаил вновь усмехнулся и покачал головой.

      – Нет, жены у меня нет.

      – А как же тогда? – изумился Полянский. – Хотя, постойте. Это я истолковал ваши слова неверно. Должно быть, вы имели в виду бабушку, раз упомянули ее, и родителей, коли батюшка уже не может заниматься делами.

      Воронецкий вздохнул и опустил взгляд в траву. Увидел небольшой камешек, подобрал его и, размахнувшись, закинул в пруд. С минуту полюбовавшись на круги, расходившиеся там, куда упал камень, он вновь посмотрел на собеседника.

      – И вновь вы ошиблись. Мои родители умерли, и бабушка тоже.

      – Ох, – Алексей Дмитриевич растерянно моргнул, а после сжал плечо помещика: – Простите меня, ради Бога, простите, Алесей Михайлович…

      – Михаил Алексеевич, – поправил его Воронецкий, и собеседник окончательно стушевался:

      – Да что же такое, – пробормотал он. – Сегодня я вовсе сам себя превзошел. То-то вы были неприветливы поначалу. Должно быть, такие как я часто досаждают вам.

      – Что вы хотите сказать? – не понял Михаил.

      – Да чего уж тут, – вздохнул Полянский. – Такие вот незваные гости, которые выходят из леса.

      – Вы первый, – заверил Михаил и добавил: – Простите, я не хотел сказать, что вы мне досадили. И простите великодушно, если я показался вам неприветливым. Попросту растерялся.