Рай на краю океана. Сара Ларк

сделал еще один большой глоток.

      – Спасибо! – прошипела Гвин. – Давай, обвини меня во всем! Но ты тоже был здесь, когда она росла, если я ничего не путаю.

      – И ты много раз удерживала меня от того, чтобы положить Куру поперек колена и как следует всыпать ей. – Джеймс накрыл руку жены ладонью и успокаивающе улыбнулся. Он не хотел ссориться и спорить по поводу воспитания Куры; все равно уже ничего не изменишь, а эта тема достаточно часто приводила к ссорам между ним и Гвинейрой. И вот теперь эта история с Мартином…

      – Может быть, она наплюет на фортепьяно. Она влюблена в него, Джеймс, по уши. И он в нее тоже, – сказала Гвин и добавила, как бы отвечая на нежное прикосновение Джеймса и желая напомнить их собственную историю: – Ты прекрасно знаешь, что тут ничего не изменишь.

      Но его было трудно умиротворить.

      – Не надо мне рассказывать о вечной любви. Только не в случае с парнем, который только что бросил свою предыдущую девушку. И наша обворожительная Кура тоже оставила своего Тиаре, как ненужную рубашку. Да, я знаю, тебе это на руку. Но если эти двое в конце концов сойдутся, я не стал бы сразу говорить о любви. Не считая того, что пишет о нем Флёр…

      – Да? – переспросила Гвин. – И что же она пишет? Что такого ужасного он сделал? Уильям из хорошей семьи, образован и, судя по всему, интересуется культурой, именно поэтому он привлек внимание Куры. А то, что он восхищался фениями… Боже мой, любому мальчишке хочется поиграть в Робин Гуда.

      – Но не каждый пытается взорвать шерифа Ноттингемского, – упрямо заметил Джеймс.

      – Он ведь не сделал этого. Он позволил впутать себя в дурную историю, это я признаю. Но именно тебе следовало бы проявить понимание.

      – Ты имеешь в виду мое прошлое? Когда я был угонщиком скота? – уточнил Джеймс. Впрочем, этот аргумент уже давным-давно перестал выводить его из себя. – Как бы там ни было, я никогда не воровал не у тех, в то время как Уильям едва не взял на душу грех, собираясь прикончить того, кто ратует за его дело. Ну ладно, все это грехи молодости, и я не собираюсь об этом говорить. Однако по отношению к Илейн он повел себя как последний негодяй, и это не дает повода думать, что он поведет себя лучше по отношению к Куре.

      Гвинейра допила остатки виски и протянула Джеймсу бокал. Нахмурившись, он наполнил его во второй раз.

      – За Куру я не боюсь… – сказала Гвинейра.

      Тут Джеймсу следовало признать ее правоту. Если бы речь шла не об Уильяме, он бы, наверное, скорее переживал за молодого человека.

      – Она его удержит, пока будет хотеть этого. И… боже мой, Джеймс, взгляни на это объективно. Допустим, он бросил бы не Лейни, а какую-нибудь другую девушку. Допустим, ты бы об этом ничего не знал. Тогда… – Она нервно взяла в руку бокал.

      – И что тогда?.. – переспросил Джеймс.

      Гвин глубоко вздохнула.

      – Тогда ты сказал бы, что его послало нам само небо! Джеймс, английский джентльмен, который наилучшим образом впишется в здешнее общество…