Отвлекаясь. Федерика Де Паолис

асан, нравилось, что мастер внимателен к ним и призывает преодолеть себя.

      Дора махнула головой – «пойдем», – Виола кивнула в ответ, натягивая толстые шерстяные гетры. Они вышли из зала на некотором расстоянии друг от друга, на ходу надевая куртки; Дора облачилась в легкий молочно-белый пуховик, застегнув его до самого носа, так что над воротником виднелись только большие глаза и короткие пышные волосы.

      Виола прекрасно помнила, что, когда она впервые увидела Дору, у той были длинные пепельно-русые волосы с градуированными кончиками, подобранные вверх и заколотые ярким фломастером вместо шпильки. Эта деталь особенно врезалась ей в память. В тот день Дора произвела на нее сильное впечатление. Виола пришла на подготовительные курсы для беременных, и тут появилась она, новая акушерка, которая должна была ей помогать. Виола легла на спину, почувствовала, как ее придавливает к полу пятимесячный живот; она согнула ноги в коленях и стала опускать их то в одну сторону, то в другую, перемещая таз. «Вправо, теперь влево», – слушала она голос Доры, которая осторожно ощупывала матку, плаценту, ребенка. Виола, наверное, задремала, потому что от их с Дорой первой встречи у нее не осталось почти никаких воспоминаний, кроме фломастера в волосах.

      – Может, выпьем ячменного кофе? Или тебе пора бежать? – спросила Дора, поправляя висящий на плече коврик для йоги.

      Они были в холле вдвоем, свет просачивался через слуховое окно и падал на них отвесно, словно дождь. Они разговаривали, только когда оставались наедине, как будто их беседы не предназначались для чужих ушей или касались чего-то предосудительного.

      – С удовольствием.

      Виоле больше всего на свете хотелось побыть с Дорой, но ее левое полушарие подсказывало, что Паоло наверняка не терпится вернуться к себе в офис, что он ждет ее в парке, как она ждала его, раздраженно переминаясь с ноги на ногу, в прескверном настроении, втайне желая немедленно уйти.

      Пока Виола большими глотками допивала принесенную из дома воду с лимоном и мелиссой, Дора шла чуть впереди. Постепенно мысли Виолы вернулись к реальности, она стала гадать, нашел ли Паоло паровую треску, которую она оставила для Элиа в кастрюльке возле раковины. Скорее всего, он сразу ее увидел, потому что, хотя они не обменялись ни единым словом, он знал, что она не забудет приготовить обед для Элиа, а по пятницам он ест рыбу. Взгляд Доры опять отправил ее в невесомость, она прошла следом за ней через вращающиеся двери, и они обе прищурились, ослепленные римским солнцем, не различающим времен года. Воздух был прозрачен, как стекло.

      Без десяти три, одиннадцать градусов в тени.

      Они шли рядом, направляясь к мосту, на Итальянском форуме в снопе лучей сверкала золоченая верхушка обелиска с высеченным огромными буквами именем Муссолини и его титулом DUX – вождь. Виола немного полюбовалась игрой света, с чувством неловкости подняла глаза. Дора ждала ее, спрятав руки в карманы. Здесь они всегда шли молча: под ними плескался горчичного цвета Тибр, горизонт