Отвлекаясь. Федерика Де Паолис

установил телефон на панели, включил громкую связь.

      – Паоло, вы меня слышите?

      Голос Сары дрожал. Она никогда не называла его по имени. Это прозвучало словно мольба, призыв, заклинание.

      – Что случилось?

      – Завод на Фламинии горит.

      Он поднял глаза и сквозь лобовое стекло увидел вдалеке свинцово-серое облако, застилающее голубое небо. Сердце гулко стукнуло в груди, словно мяч при штрафном ударе. Он представил себе опустошенные огнем хранилища, внезапно ему почудилось, будто он ощущает запах горелого пластика, видит, как прожорливое пламя пожирает тюки мусора и крупнейшая в столице площадка для сбора смешанных отходов покрывается толстым слоем зловонной сажи и черными маслянистыми потеками.

      – Черт, – едва слышно буркнул он. – Сара, я буду через пять минут.

      Он пообещал себе, что позвонит Виоле, как только доберется до офиса, обязательно позвонит. Скажет, что не смог приехать в парк – непредвиденные обстоятельства, сложное дело, неожиданные препятствия. Он никогда не расскажет ей всю правду, это слишком опасно. Паоло поудобнее взялся за руль, словно за рукоятки тренажера для укрепления бицепсов, и крепко сжал его: он вел машину, как в видеоигре. Помогая себе всем телом. Часто дыша. Слыша напряженные удары сердца.

      Сара беспокоила его, словно лишняя деталь конструктора лего. Фрагмент мозаики, случайно застрявший между шестеренками гигантского механизма. Наивная душа, втянутая в сомнительные делишки. Молодая женщина, отказавшаяся от всего из любви к своим детям. Невысказанные желания, разбитые мечты – совсем не так, как у Виолы, которая сначала одолела смерть, а потом увяла, зачахла. Он никогда не позволял себе никаких вольностей с Сарой, не потому что это было бы несправедливо по отношению к Виоле, нет, он просто не хотел портить жизнь секретарше – единственной девушке, в чьих глазах светились звезды, единственной, которая могла принять торопливый секс за обещание любви.

      Паоло часто вспоминал их с Виолой первый год, когда они еще не думали о том, чтобы завести ребенка. Он мчался с работы домой, покупал по дороге китайскую еду в алюминиевых лоточках, замороженную пиццу, дробленный крупными кусками пармезан и красное вино; кончики их пальцев пропитывались этими запахами, рот наполнялся слюной, и они жадно целовались, готовые проглотить друг друга. Они дремали перед включенным телевизором, бесконечно смотрели сериалы. Теперь он засыпал после мастурбации, едва успев кончить: он смертельно устал. Впрочем, мастурбировать ему тоже разонравилось. Этот процесс ассоциировался у него с искусственным оплодотворением, вызывал воспоминания о контейнере для спермы с его именем на крышке. Паоло обещал себе в такие моменты думать о Виоле, но только однажды, в самый последний раз, так и сделал. Обычно он торопился, пользовался привычными приемами, возбуждал себя банальными фантазиями, представлял себе безликие тела, шаблонные непристойные картинки. Уже в те дни он упорно искал способ разбогатеть. И стал обдумывать одну интересную схему.

      Сейчас