Журнал «Парус» №85, 2020 г.. Ирина Калус

я ему в ответ: – Привет!

      Раньше думал: жизнь – пустяк;

      а теперь думаю: пожалуй – нет!..

      2

      Может быть, в чём-то кривлю душой?

      Раньше жизнь воспринимал иначе, —

      она казалась бесконечно большой,

      а теперь рубеж впереди маячит.

      И поэтому сердце —

      то тук,

      то так,

      и ты для него —

      то друг,

      то враг,

      и если ты с ним идёшь не в такт,

      оно в ответ – замедляет шаг.

      ***

      Если б я правильно принял горе —

      не шел бы дальше, а плыл по морю,

      открывая для себя новые страны,

      а не считая на ступнях ссадины и раны.

      Если б я правильно принял горе —

      парил бы, наверное, с ветром споря,

      и смотрел сверху вниз на поля и крыши,

      а не следил с земли за теми, кто выше.

      Если б я правильно принял Бога —

      не судил бы, наверное, других строго,

      дорожил бы, наверное, честью и Отчиной,

      да и жизнь бы писал почерком поразборчивей.

      ***

      Стучит, стучит капель —

      стучится в дверь весна.

      Идёт войной апрель

      и марту не до сна.

      Потешная война?

      Иль встанет снег стеной?

      Лесная сторона

      в кольчуге ледяной.

      Лежит меч-кладенец

      застывшею рекой.

      И тает леденец

      у солнца под рукой.

      ***

      Т.

      У неё оттаяли глаза,

      а вернее, – сердце ледяное

      растопила горькая слеза —

      и оно забилось предо мною.

      Я не знал, что делать и как быть,

      как принять его побережней, и даже —

      как его горячим сохранить, —

      а затем признаться Богу в краже…

      ***

      Мне бы спуститься с неба

      и побродить по стране,

      эти её просторы

      телу в пору вполне.

      Я бы полюбовался

      розовою росой,

      пройдясь по лесной поляне

      утром босой.

      Я бы в час солнцепёка

      холодное пил молоко

      возле родного дома

      где-нибудь далеко.

      Я бы ночным настоем

      с радостью подышал, —

      звёздная росная россыпь

      бархатно хороша.

      Вот они, грани мира,

      основы основ,

      жаль, что спускаюсь редко

      с призрачных облаков.

      Сыплются эсэмэски,

      светится интернет, —

      что там, за поворотом? —

      в общем, и дела нет.

      МУРАНСКИЙ НАПЕВ

      Я в Мурани,

      я в Мурани,

      словно лодка в океане,

      где берёзовая роща

      плещет тихими волнами,

      пробираясь-растекаясь

      меж холмами и долами,

      ой-да, встречаясь-раставаясь

      с дубравами да борами.

      Ой-да, малый океан,

      мой зелёный лес,

      на твоих волнах взлетаю

      в синеву небес.

      Ой-да, зелёный лес,

      нескончаемый,

      ой-да,