Мемуары Смерти. Евгений Мельдин

но, насколько я знаю, после такого удара люди приходят в сознание минут через сорок. Обычно. Так что у меня есть время забрать машину и приехать обратно. Но времени очень мало. Просто катастрофически мало!

      Я мчался на своём «Додж Супер Би», словно ураган, поднимая за собой вихри пыли. И вскоре я оказался около старой мельницы. Кэрол так и не очнулась. Она будто спала младенческим сном, наверняка перемешанным с пьяным бредом.

      Трупы Стива и Донни лежали на месте. Ещё бы! Куда же им ещё деться? Быстро засунув трупы в большие полиэтиленовые мешки, я погрузил их в просторный багажник своей машины. Оставалось дело за малым. Убрать следы преступления. Их было не так уж много. Следы крови на ступенях и на полу, возле сидячих брёвен. Я, конечно, не судебно-медицинский эксперт и не силён в дактилоскопии, но следы, оставленные Донни, Стиви и мной на различных предметах могут послужить поводом для лишних вопросов. То, что случилось здесь, должно остаться тайной. Убийств не было. А, значит, и следов не должно быть. Я быстренько всё подчистил и убрал следы борьбы: разломанные доски и перила.

      Убедившись, что Кэрол также пребывает в бессознательном состоянии, я направился к машине. С трудом утрамбовав остальной хлам в багажник, метнулся к переднему сидению. Наконец-то я услышал звук спасительного зажигания двигателя.

      Я рыл могилы с неимоверной скоростью. Нет, мне было плевать, что меня кто-то увидит. Просто я чувствовал невероятное вдохновение. Кровь бурлила в венах, а голова раскалывалась от пережитого, но моему энтузиазму можно было позавидовать.

      Я улыбался, словно пациент психиатрической лечебницы. Я прекрасно осознавал, что выгляжу в данный момент именно так, но мне было плевать.

      Через полчаса трупы были закопаны. Я выдохнул. Дело сделано. Надо вымыть руки и садиться за стол. Но прежде нужно выпить немного виски, чтобы поубавить адреналин, которые перенасыщал мою кровь.

      Но, не смотря на мою отрешённость от реального мира, в голове всё же мелькала беспокойная мысль: «А вдруг я что-то упустил?». И эта мысль беспощадно атаковала мой мозг. Я просто не мог не думать об этом. Вдруг найдут каплю крови, которую я упустил? Или же отпечатки Донни на бутылке пива, которая случайно закатилась за угол? Я не знаю, но что-то может всплыть.

      Я принял душ. Мне нужно было смыть всю пыль, которой кишела вся мельница. Но на самом деле, я хотел смыть гадость на душе, внутреннее беспокойство. Однако даже контрастный душ в этом не помог.

      Не до конца вытерев недавно подстриженные волосы, я направился к печатной машинке.

      На белой бумаге быстрым темпом пробежались следующие слова:

      Священник Алан сегодня проснулся очень рано. Предчувствие беды нещадно пробудило его. Он знал, что настало время вершить новое правосудие. Несмолкаемое правосудие, ведомое Богом.

      Внутри него раздавался громкий звук отчаяния. И с этим трудно было бороться.

      Луна ещё светилась ярким диском…

      Начало положено.

      Дальше