Я иду к тебе, сынок!. Александр Никонов

ходуном из стороны в сторону, того и гляди упадет. Сердце у него трепыхается, словно птица, попавшая в силок, а он лезет и лезет, а ступеньки позади него обваливаются одна за другой, и нет пути назад. Когда отец залез на самый верх и увидел, что спуститься не сможет, то взмолился: «Господи, сохрани и помилуй меня!» И вдруг видит, что рядом с ним, откуда ни возьмись, появился низенький благообразный старец с длинными седыми волосами и такой же бородой. Был он в монашеской одежде, босой и с кленовым посохом в руке. Отец будто спрашивает: «Ты кто такой и как здесь оказался?» Старец показал посохом на брус, торчащий из стены, по которому когда-то поднимали колокола, и на которой висела короткая и тонкая веревочка, и сказал: «Вот тебе спасение, спускайся по ней». Отец взглянул вниз, и у него аж голова закружилась от такой высоты, да как закричит: «Ты что, старик, совсем из ума выжил, она ж такая тонкая и короткая, я и костей-то не соберу!» «А ты не бойся, солдат: что на роду тебе написано, того не изменить. А это твоя последняя надежда».

      Исчез старец так же неожиданно, как и появился. Что делать, отец перекрестился, ухватился за веревочку и думает: «Ну, вот и пришел тебе конец, солдат Петр Святкин». А веревочка-то вдруг стала развиваться-развиваться, да так до самой земли его и спустила. Тут как раз артобстрел начался, и отец проснулся.

      У них в автороте был пожилой мужчина, которого все почему-то звали сватом. Умел он предсказывать судьбу, гадать на картах, отгадывал, не вскрывая конверта, что написано в письмах, за что и пользовался всеобщим уважением. Кое-кто его побаивался и называл черным колдуном. Однажды отец рассказал ему про свой сон, а сват и говорит: «Ну, Петя, радуйся, этот сон тебе на всю войну приснился, вернешься ты домой живым и невредимым, потому что благословил тебя сам Преподобный Серафим Саровский». А ведь так и получилось: если не считать ранения в бок, вернулся Петр Святкин домой живым и здоровым. И это после четырех лет страшенной войны, где не каждая невинная птаха выживала!

      Маша сидела в своёй спальне, сравнивая свой недавний сон со сном покойного отца, и не знала, что после этого думать. Плюнув на все другие дела, дозвонилась до Галины и спросила, нет ли у неё на примете хорошей гадалки. Галина так взвизгнула в трубку, что Маше показалось, что мембрана разлетится в клочья:

      – Ты что, мать, перепила что ли!? Ты во всю эту ерунду веришь!? Гадалки! Да им бы только денежки с тебя содрать, а ты…

      – Слушай, подружка, – прорычала Маша, – Ты поможешь мне или нет? Если нет, так я пошлю тебя куда подальше. Поняла?

      Галина, видно, почувствовала, что перегнула палку, и примирительно проворковала:

      – Слушай, Машенька, я к тебе сейчас приеду. Ага?

      – А как же работа?

      – Да плевать я на неё хотела, так же, как и она на меня – все равно денег не платят.

      – Наконец-то я слышу от тебя мудрую и, самое главное, своёвременную мысль. Жду.

      Ждать