Смертельно живые. Василиса Гримм

взгляд Евы явно давал понять, что она играться ни с кем не собирается, и сражаться тем более. Женщина оглянулась. Там с глухими посапываниями вставал ракшас. Даже если воспользоваться небольшой армией из костяных пауков, она в проигрыше. Её зажали в тиски.

      – Что вам нужно? – Прошипела сколопендра, отходя к заваленному выходу храма.

      – Так, в гости забежали чай попить, костями перетереть, – язвительно отозвалась Ева и пнула к ней одного из стоявших неподалеку костяных пауков, – почему твои слуги напали ночью на целый город? Сомневаюсь, что это был приказ Ткачихи. Она, хоть и древняя, но из ума еще не до конца вышла.

      Сколопендра хрипло рассмеялась и попыталась улизнуть через щель, но Эллиот крепко схватил её за хвост и прижал к земле. Она попробовала использовать свою силу, чтобы вырваться, но, видимо, уже до этого израсходовала всё, что могла, на своё войско и сейчас без подзарядки была крайне слаба.

      – Повторю еще раз, – раздался обжигающе ледяной голос Евы, – почему пауки напали на город?

      Лич подошла ближе к извивающейся жрице, что отчаянно пыталась задушить паренька, и превратила в прах несколько звеньев ее хвоста, чтобы понимала, что отвечать нужно быстро. Сороконожка завизжала на неизвестном наречии и попыталась проткнуть насквозь уже и так лишенное плоти тело лича, но, противно шаркнув по костям ребер, нога чудища намертво застряла внутри грудной клетки нежити.

      – Потому что эти мерзкие людишки совсем забыли, кто оберегал эти места, бросили свою Богиню и вынудили её покинуть эти места. Если бы не их беспечность и не его речи, она была бы здесь, – зашипела жрица, – гадкие и неблагодарные создания должны были поплатиться и понять, что их мнимый бог не защитит их, и не убережет от неумолимой кары.

      Лич скептически выслушала отчаянную речь сороконожки, переполненную горечью и обидой. Отчасти она могла понять ее, ведь Ткачиха всегда была довольно сдержанной и справедливой богиней, но страх перед исчезновением буквально свёл её с ума, обрекая на пожизненное заточение и медленное мучительное угасание в этом полуразрушенном храме. Однако её смущала одна фраза «его сладкие речи». Неужели кто-то приложил свою руку к освобождению Ткачихи? И если так, то где она сейчас? Всё больше Ева понимала, что здесь нечисто. Неспроста гроб с Шизой оказался в этом месте, появился проклятый человек, а земли покинуло божество.

      – Ты сказала, что во всем виноваты еще и чьи-то сладкие речи. Тут кто-то был еще? – Холодно решила уточнить лич.

      – Да, это был он, гигантский змей, что вылез из воды, переливаясь радужной чешуей. Он поселил сомнения в сердце госпожи, сказал ей, что есть место, где её будут ценить и любить, что она снова станет великой, если только поможет ему в одном деле, но в каком, я не смогла расслышать. Знаю только, что они ушли куда-то далеко, в холодную страну, в Роиссю, кажется. И всё.

      Лич отпустила сороконожку и отошла от нее в сторону. Всё, что хотела, она от нее услышала. Дальше она будет